Серафима бессильно стукнула кулаком по капоту.
— Всё Андрею твоему скажу! — пригрозила она Любе. И ещё раз ударила кулаком по багажнику отъезжающего «форда».
Что дальше? — спросил себя Седов, едва они выехали из собравшейся толпы. Куда ее везти? Похитил несовершеннолетнюю проститутку, поставил под угрозу собственную репутацию… Что дальше? Везти ее к себе на Рублевское шоссе, куда вскоре заявится Ирина, не дождавшаяся его возле «Аэропорта»?
Единственное, что он сейчас отчетливо сознавал, — по-другому он никак не мог. Все это вполне в его характере. И потому будь что будет. Не в первый раз.
— У тебя паспорт с собой? — спросил он, взглянув на неё в зеркальце заднего обзора. Она забилась в угол, откуда испуганно поглядывала на него.
— Нет, — сказала она. — Мой паспорт у Серафимы Петровны. А куда мы сейчас едем?
— Спроси чего полегче, — пожал он плечами. — Тебе не все ли равно? Куда глаза глядят, например… У тебя сейчас куда глаза глядят?
— В тарелку, — улыбнулась она.
— Ах, да! — вспомнил он. — Гостеприимные хозяева вас даже не накормили.
Улыбка у нее детская. Замечательная улыбка. Никогда бы не подумал, зная, чем она занимается.
— И давно ты у Серафимы? — спросил он, не зная, как об этом спросить по-другому.
— Второй месяц уже… Вам это не нравится? — Она передала мяч на его сторону.
— Не нравится мне, что ты со мной на «вы», — усмехнулся он и снова посмотрел на нее в зеркальце.
— Я привыкну, — тихо сказала она. — Только не обижайтесь. Вы же намного старше. Старше даже моего отца.
— Ты когда-нибудь пела? — спросил он.
— В детстве. Я все время пела, а на меня за это ругались.
— Попробуем вернуться в детство, — сказал Седов.
Глава 7
Следователь по особо важным делам Московской городской прокуратуры Виктор Петрович Чурилин приехал на место убийства Кирилла Парфенова только на третий день, после того как попал в больницу с приступом аппендицита его заместитель Женя Скворцов, которому он поручил это дело. Верный висяк, думал Виктор Петрович, поднимаясь в лифте на четвертый этаж. Я эти висяки нутром чую. Ведь кто такой Парфенов для опытного киллера? Плановик на Метрострое. Значит, косят под что-нибудь бытовое. Загружают следователей, которые и так завалены такого рода мелочевкой, отвлекая от перспективных дел.
Он скептически осмотрел лестничную площадку, где это произошло. Конечно, уходя от нас на операционный стол, Скворцов все сделал грамотно. Но не более того. Бывают следы, которые поначалу ни о чём не говорят. Киллер попался, судя по всему, грамотный. И хладнокровный, что указывает на его профессионализм.
В чём мог провиниться плановик Метростроя и перед кем? Перед начальством, перед женой… Перед кем ещё? Женя такие вопросы перед собой, похоже, не ставил… И соседи ничего такого за погибшим не замечали. Правда, говорили, будто у него перед гибелью, после того как он на новую квартиру недавно переехал, появились кое-какие деньжата. Ну там японский телевизор приобрел, видак, стальную дверь поставил… Дверь всем видна, а телевизор с видаком не дают окружающим спать. Парфенов с супругой пристрастились смотреть по ночам разного рода душераздирающие фильмы. Дело хозяйское, хотя с точки зрения соседей и предосудительное.
Но за это как будто сегодня не убивают. Другое дело — не дают спать по ночам. Он, Чурилин, за это убил бы. И вяжите меня, люди добрые. Хоть в КПЗ отосплюсь…
Но соседи Парфенова явно не похожи на шизофреников. Не давали спать, да, но если громко постучать в стенку, всегда делали потише. Словом, отпадает и это… Тогда что?
Жена Парфенова, пожилая, полная женщина с заплаканным лицом, что, кстати, не вяжется с предположением, будто она заказала неверного супруга, была несловоохотлива. Дочь Галя, приехавшая на похороны отца из Питера, где жила после замужества, мало что знала. Но с ней хотя бы приятно было потолковать. И вообще, что есть несомненно положительного в его профессии, так это возможность сколь угодно долго беседовать с привлекательной молодой женщиной, в чем она не смеет отказать. Даже, как сейчас, в присутствии ее матери, чье имя-отчество он запамятовал, а переспросить неудобно…
— Скажите, Галина Кирилловна, только честно и, как видите, без протокола: вы были не в ладах с отцом?
— Папа не хотел, чтобы я уезжала из Москвы. С моим мужем они не ладили.
— Это ревность или характер такой?
— Не знаю, как сказать… — Она пожала плечами и достала сигарету, чтобы, по-видимому, преодолеть волнение.
— Вас понял… — кивнул Чурилин. — Увы, такова моя профессия. Если среди нормальных людей принято считать, что о мертвых либо ничего, либо только хорошее, то на нас, следователей, это не распространяется…
Он похлопал по карманам в поисках спичек, потом услужливо дал ей прикурить.
— Итак, вы уехали, потому что зять и тесть не смогли бы ужиться, я вас правильно понял?
— Ну да… — Она несколько растерянно посмотрела на него. — Но я должна сразу сказать. Мой муж — прекрасный, порядочный человек.
— Вы не так меня поняли, — мягко улыбнулся Чурилин. — Никто вашего мужа не собирается подозревать. Разве не бывает так, что порядочные, интеллигентные люди не способны ужиться? Да сколько угодно! Вот как я со своей первой женой.
— Скажите… — Она, видно, сочла его слова за шутку, хотя он не расположен был шутить. — Вы сможете объяснить, вернее, у вас уже есть хоть какое-то предположение?
— Чего нет, того нет! — вздохнул он. А как хотелось покрасоваться перед симпатичной женщиной, отрапортовать ей, как перед партией и правительством, о достигнутых успехах!
В глазах дочери убитый Парфенов выглядел несколько иначе, чем по отзывам соседей. И почему-то больше верилось ей. Вернее, хотелось верить.
— Он был на вашей свадьбе?
— Что за вопрос? — удивилась она. — Папа никогда не демонстрировал своего нерасположения к моему мужу! Или соседи наговорили вам что-то другое?
— Да нет… единственное, что они сказали, будто ваш покойный отец, мешая им спать по ночам, имел обыкновение смотреть по новому телевизору фильмы ужасов.
— Ах, это… — Она переглянулась с матерью. — Папа действительно ведёт себя как ребёнок. Вернее, вёл… Для него это была новая игрушка, понимаете?
— Он и мне не давал спать с этим своим, как его, видеоплеером, — сказала молчавшая длительное время мать.
— А когда была ваша свадьба? — спросил Чурилин, кивая и что-то отмечая у себя в блокноте.
Они переглянулись.
— Три недели… Да, ровно двадцать дней назад, — сказала дочь.
— А когда у вас появилось видео? — продолжал кивать, что-то записывая, Чурилин.
— Ах, вот вы о чём… — усмехнулась дочь, снова переглянувшись с матерью. — И тоже соседи подсказали? Чуть позже, чем была свадьба. Теперь вы захотите спросить, откуда у моих родителей появились такие деньги и на свадьбу, и на свадебные подарки, и на видеотехнику, ведь так?
— Вам не откажешь в проницательности, — вздохнул Чурилин. Чертова профессия, подумал он. Приходится задавать неприятные вопросы привлекательной женщине, вместо того чтобы говорить ей комплименты.
