Как подумаешь иной раз, сколько хороших баб, особенно здесь, в Москве, и всё мимо рта… Ладно, теперь о серьёзном. — Он взглянул на часы. — Отсюда из машины сможешь позвонить Мишакову? Хорошо бы с ним встретиться до твоего заказчика.
Канищев тоже посмотрел на часы:
— Еле успеваем, Павел Романович, здесь не любят опаздывающих…
— Соврёшь что-нибудь, — отмахнулся Каморин, — скажешь, самолет опоздал.
— Это вы скажете, а не я… И учтите, он уже знает, что ваш самолет приземлился минута в минуту.
— Тебе откуда это известно?
— Поживите здесь с моё, — хмыкнул Канищев. — Наверняка его помощники уже знают, что вы благополучно приземлились, и засекли время, когда вы сели в мою машину. Поэтому стоит вам куда-нибудь по пути заехать, как они это поймут по вашей задержке. А если будете врать про опоздание самолёта, с вами откажутся иметь дело.
— Плевать! — зло сказал Каморин. — Они ещё будут диктовать мне правила поведения… Я им нужен больше, чем они мне. У кого лучшая на сегодня команда? Кто еще умеет работать чисто, как я и мои люди? Поэтому они обратились ко мне, а не я к ним. Звони Мишакову. Я должен его увидеть и обо всем предварительно договориться.
— Вы хотели сначала увидеть его жену, — напомнил Канищев.
— Сначала мне нужен он, — раздраженно сказал Каморин. — Она подождёт. Если того стоит.
— Может, заодно позвонить заказчику? — спросил Канищев спустя несколько секунд, когда начал набирать одной рукой номер телефона квартиры, где остановился Костя Мишаков.
— Его телефон не может прослушиваться? — спросил Каморин.
— Не думаю. Ведь отпустили же его брата, у которого оказалось железное алиби.
— Эта штуку с братцем они неплохо придумали. Хотя во второй раз может не сработать, — задумчиво сказал Каморин. — Надо бы запомнить. Вдруг еще раз пригодится… Что, не отвечает?
— Алло, — послышался голос молодой женщины, — вам кого?
— Это Канищев Евгений Семенович. Здравствуйте, Таня. Вы меня помните?
— Да, здравствуйте. Вам Костю? Он сейчас спит. Отдыхает после ночной смены.
— Понятно. Придётся разбудить. Дело срочное.
— Я попробую.
…С Костей они встретились через полчаса на Тверской и остановились после небольшой прогулки возле памятника Пушкину. Далеко от машины отходить не стоило…
— Давно я здесь не бывал, — сказал Каморин, глядя на Пушкина. — Но ничего. Скоро слух обо мне пройдёт по всей Руси великой. И назовёт всяк сущий в ней язык.
И покосился на Костю. Тот настороженно молчал и безучастно смотрел в сторону. Его обветренное лицо казалось воспаленным, глаза покраснели от недосыпа.
— Присядем. — Каморин указал на свободную скамью. — Надеюсь, здесь нас никто не станет подслушивать. Думаю, после той интересной двухходовки с братом за тобой никто не следит?
Костя молча пожал плечами.
— Павел Романович в Москве только до вечера, — напомнил Канищев. — У него к тебе есть интересное предложение.
— Смотря какое… — отрывисто сказал Костя.
— А твой братец повежливее будет, — сощурился Каморин.
— Не у него это случилось, — продолжал в том же тоне Костя. — А у меня.
— Винтовка хорошая? — поинтересовался Каморин, придержав рукой Канищева, собравшегося что-то сказать. — Осечек не дает?
— Пока не было, спасибо…
Ну как знал, подумал Костя. Придется отрабатывать. Затем и приехал… Евгений Семенович верно нас предупреждал. Мите что… Дело сделал и домой отвалил. А тут ещё неизвестно сколько торчать.
— А сейчас, значит, караулишь тех, кто остался? — допытывался Каморин. — А они от тебя прячутся?
Костя не ответил, только коротко взглянул на Канищева.
— Да, это Евгений Семенович тоже мне рассказал, — кивнул Каморин. — А как же иначе? Если у меня просят снайперскую винтовку, да ещё с ночным прицелом, могу я знать — кому и зачем она предназначена? Вот только когда узнал, когда понял, что дело святое…
Костя молчал. И по-прежнему смотрел в сторону.
Его бы подкормить, дать отоспаться, подумал Каморин. Но сначала дать то, в чем он больше всего нуждается.
— И вот так день и. ночь караулишь их, а они, сволочи, сидят и нос не высовывают? А менты их караулят, стараются тебя выследить, так?
— Короче, — глухо сказал Костя. — Что от меня требуется?
— Пока ничего… — пожал плечами Каморин. — Просто хочу дать один совет.
Канищев удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал. Его дело было присматриваться к окружающим. Нет ли чего подозрительного… Время от времени мужчины с поднятыми воротниками, стоявшие с цветами у памятника и, казалось, посматривающие в их сторону, подхватывали своих опаздывающих девушек и быстро уводили их в сторону метро либо вниз в сторону Кремля… Позавидуешь, подумал он.
— Какой ещё совет? — недовольно спросил Костя.
— А ты ершистый, — удовлетворенно кивнул Каморин. — И это нехорошо. К тебе с добром, стараются помочь… Ведь винтовку от меня ты принял? Почему бы не принять добрый совет как от профессионального следователя?
Костя сначала посмотрел на Канищева, которому, судя по всему, он вполне доверял, потом на Каморина.
— Евгений Семенович, — сказал он. — Вы зачем меня звали? Ведь знаете, что я это не люблю. Когда мне советуют…
— А ты бы всё-таки сначала выслушал, а? — покачал головой Каморин. — Ну и характер. И как тебя жена такого любит…
Зря он это сказал. Костя вскочил и собрался было уйти, но железная рука Канищева удержала его в последний момент.
— Посиди… — сказал Канищев. — Для твоей же пользы.
— Потом будем выяснять отношения, — нехорошо улыбнулся Каморин. — А я это потом припомню… Когда сделаем окончательный расчёт. Значит, судя по всему, им удалось вычислить, кто будет следующий. Они угадали расклад. Они просчитали твой список. Значит, следует им спутать карты. Логично?
— Как это? — спросил Костя, сомкнув брови.
— Очень просто. Теперь ты должен замочить кого-то другого, из их же отделения, но не имевшего никакого отношения к случившемуся. Пусть гадают, в чем тут дело.
— Я делать это не собираюсь, — помотал головой Костя, но не очень-то решительно. Похоже, предложение Каморина было неожиданным и произвело на него впечатление.
— Не смеши… — холодно сказал Каморин. — Стольких ментов уже ухлопал… А теперь решил поиграть в правозащитника? Кого тебе жалко? Да они все там такие… Думаешь, другие стояли бы в стороне, если бы в это время там были?
Костя не отвечал. Только отрешенно смотрел в сторону.
— Выбор ты сделал, — жестко продолжал Каморин. — Назад пути нет. Или ты думал — пристрелишь этих пятерых, и все, можно домой, к жене под одеяло? И жить дальше, будто ничего не произошло? Так не бывает. И я тебе не позволю! Теперь ты мой, понял? В моих руках. Что хочу с тобой, то и сделаю. Захочу — ментам сдам со всеми потрохами… И твой братишка теперь мой заложник там, пока ты здесь! И будешь исполнять всё, что скажу. Ему там шагу не дадут ступить, если начнешь тут выступать… Я помог тебе, правильно? Теперь помоги мне. И не за так, а за хорошие бабки. Я профессионалов ценю. Запомни, если чего-то желаешь добиться в этой жизни: каждый должен заниматься тем, что у него лучше всего
