Первый из выполнивших приказание барона солдат упал тут же с размозженной головой. Трудно сказать, от чьей руки он пострадал: выстрелы Каспера и Збигнева прозвучали почти одновременно.
Толпа вначале отшатнулась от окна, потом, понукаемая начальником, снова к нему придвинулась. Барон что-то кричал наемникам, стараясь все же держаться от опасного места подальше.
– Не забывайте о двери! – предостерегающе шепнул Франц. Но было уже поздно.
Тра-а-а-х! В вышибленную филенку просунулось тупое дуло аркебузы.
– Наподдай! Наподдай! – командовал кто-то на улице по-немецки.
– Наподдам! – с сердцем пробормотал Збигнев и действительно так наподдал по дулу, что на крылечке раздался треск сломанных перилец и что-то с грохотом рухнуло вниз.
– Расходился наш пан шляхтич, – с одобрением промолвил Франц. – Небось в грудь мерзавцу под самые ребра его же аркебузу вогнал!.. Окошко! Окошко!
Так и перебегали осажденные от двери к окну и от окна к двери.
– Что-то Уршулы с подмогой так долго нет! – с тревогой сказал Збигнев.
– Ночь, – коротко отозвался Франц. – Трудно людей созвать…
– Бери их! – бесновался на улице барон. – Живыми или мертвыми бери!
На крылечке слышно было кряхтение, какая-то возня. С грохотом повалился с самой верхушки заслона тяжелый дубовый табурет.
– Эх, поддается дверь, – пробормотал Франц с досадой. – Давайте еще что-нибудь! – добавил он, оглянувшись.
А Збигнев с Каспером уже подтащили к двери огромный куль с мукой.
– Пускай они даже высадят дверь, – с угрозой пробормотал Збигнев, – мы с Каспером станем по обе стороны и будем защищать узкий проход. Вспомним о Фермопилах!
Вспоминать о Фермопилах было некому: Франц вообще о них не слыхал, а Касперу было не до них – он с аркебузой наготове сторожил у окна.
Вдруг он в тревоге повернулся к товарищам:
– Барон отдал приказание поджигать дом!
Осажденные прислушались.
– Ленивые свиньи! – отдавался в узеньком переулке голос барона. – Где же факелы? Тащите их сюда! А вы вчетвером собирайте щепки, в порту этого добра много! Мы выкурим их всех, как лисицу из норы!
В пылу гнева Мандельштамм забыл об осторожности.
– Посторонитесь-ка! – сказал Франц товарищам.
Долго он не целился. Беглый хлоп недаром столько месяцев пробыл в егерях у бургомистра Тешнера. С одного выстрела он валил оленя.
В маленькой комнатке раздался ужасающий грохот.
– Господин барон убит! – прорезал наступившую тишину чей-то пронзительный возглас.
– И тебя туда же! – сквозь зубы пробормотал Франц.
Второй выстрел последовал за первым.
– Господин начальник убит! – раздался отчаянный крик. – Что делать, господин начальник убит!
Франц Фогель не знал промахов.
– Ну что ж, давайте в порт, к нашей бригантине! – предложил было кто-то из ландскнехтов и тотчас же испуганно нырнул в толпу: к домику Франца подскакал еще один всадник.
– Кто это в порт собрался! – закричал он. – Первый же, кто повернет назад, отведает вот это! – Он вытащил длинный меч. – Ага, натащили щепы? Ну что ж, дом подожжем, а вы сторожите все выходы! Это тебе на бригантину захотелось? – повернулся он к рослому солдату с серьгой в ухе. – Если жив останешься, попадешь домой. Но не раньше, как выполнишь то, для чего тебя наняли! А пока подбери пяток товарищей и полезайте на крышу – как бы они через чердак не удрали…
– Эге-ге, этот бархатный голос мне знаком! – пробормотал Каспер. Он внимательно прицелился, но курка не спускал.
И аркебузы, и сабли, и ножи, и даже пороховницы Збигнев из дому захватил, но пороху в них было мало. Стрелять нужно было с выбором.
– Что же ты медлишь? – прошептал Збигнев Касперу на ухо. – Это фон Эльстер, не узнал его, что ли?
Но Каспер молча вглядывался в темноту. Вот по переулку прошло еще несколько человек. Кто-то в длиннополой одежде, раскинув руки, заслонил окно.
– Запрещаю убивать кого бы то ни было, – раздался предостерегающий тихий голос. – Мы должны в целости препроводить всех к отцам инквизиторам.
– Патер Арнольд! – не мог удержаться от восклицания Збигнев. – Драгоценный мой наставник!
Вот тогда-то и прозвучал выстрел Каспера.
Сколько раз, бывало, твердил ему старый рубака атаман Шкурко: «Ненавидеть или любить, сынок, можешь горячо, но целиться во врага надо холодно, с расчетом».
