– Их милость ясновельможный пан Вацлав Суходольский просит ученейшего доктора прибыть к нему в дом для излечения при помощи его чудодейственного искусства тяжелобольной.
– Пан Суходольский? Знаю, знаю и пана, и пани, и паненку!.. Кто же из них захворал? Уж не сама ли пани Ангелина? Или паненка Ванда?
– Нет, нет, пан доктор, господа мои, хвала господу, все здоровы. Заболела гостящая у нас молодая паненка, подружка панны Ванды. Когда же нам ожидать пана доктора?
– Я буду не позже чем через час… А ты тоже ко мне? – спросил доктор, передавая ребенка жене и разглядывая перевязанное плечо Франца.
– Да нет, это ерунда… – смущенно пробормотал Франц. – Мы вместе у пана Суходольского работаем, вот и зашли вместе. Дрова в лесу рубил и поранил…
Врач все-таки усадил Франца на табурет и осторожно размотал заскорузлую от засохшей крови повязку.
Осмотрев глубокую колотую рану, он невозмутимо заметил:
– Удивительно! Сколько живу на свете, никогда не видел, чтобы дрова рубили мечом! Ну, не мое дело… Однако ты, парень, пришел как раз вовремя: опоздал бы на денек, лишился бы руки – видишь, как загноилась рана!
Промыв рану и приложив к ней примочку, врач быстро и умело забинтовал руку.
– Повязки не снимать! Придешь через три дня… С богом!
Видя, что Франц потянулся к поясу за кошельком, врач тронул его за здоровую руку:
– Ладно, не надо… На том свете сочтемся. Ступайте, мне нужно приготовить все для посещения больной…
Он хотел еще что-то сказать, но тут же закрыл уши руками. А жена его, занося над ним маленькие кулачки, кричала:
– Благодетель какой! Денег ему не надо! На том свете угольками с тобой будут расплачиваться?!
Доктор Санатор махнул посетителям, чтобы они скорей уходили, и Франц с Юзефом поспешили выполнить его безмолвную просьбу.
Однако и на улице до них еще долго доносились вопли маленькой злой женщины:
– Лечит кого попало! А спросил ты, где его поранили? А может, это разбойник какой!
Приятели, переглянувшись, прибавили шагу и через час уже докладывали пану Суходольскому о выполненном поручении.
Пан Вацлав осторожно постучался в дверь спальни. Разглядев слезы на глазах открывшей ему пани Ангелины, он за руку осторожно вывел ее в прихожую:
– Ну, как Митта?
– Плохо. Горит. Бредит. А лекаря все нет. А еще пан Адольф куда-то запропал…
– Ну, утешься, сейчас у нас будет лучший в Гданьске врач!
И действительно, не прошло и получаса, как к дому свернул доктор Иоанн Санатор в сопровождении худенького парнишки, несшего ящик с медикаментами. Если бы Франц с Юзефом увидели сейчас доктора, они очень удивились бы. На нем был отличный новый бархатный плащ и шапка, опушенная богатым мехом выдры.
Утирая глаза платочном, в спальне доктора встретила удрученная пани Ангелина.
– Как больная? – спросил Иоанн Санатор.
Хозяйка дома только тяжело вздохнула.
Врач прошел в спальню и повелительным жестом предложил всем удалиться. Визит его продолжался долго. Наконец Санатор приоткрыл дверь и позвал пани Ангелину и пана Вацлава.
– Сейчас мой помощник приготовит лекарство. Положение больной тяжелое… Не утомляйте ее глаза светом, задерните поплотнее гардины. Первое лекарство дайте ей после того, как она прочитает «Отче наш». Второе – после «Радуйся, дева Мария». Время от времени кладите ей на лоб вот это. – Врач протянул расстроенной пани Ангелине толстый молитвенник. – Святая книга оттянет жар от головы девушки, и, возможно, последует некоторое облегчение ее состояния…
– «Отче наш» да «Радуйся, дева Мария»? – пробормотал себе под нос пан Вацлав. – Да как же она прочитает такие длиннющие молитвы, если бедняжка даже слово выговорить не может! Да еще этакую тяжесть на голову ей навалить!
– Ш-ш! – испуганно прервала его пани Ангелина. – Тебе уж и святые молитвы и святое писание кажется бременем, а Митта только от этого и сможет выздороветь!
– Не шипи, гусыня! – огрызнулся было пан Вацлав, но тут же, поцеловав руку жене, извинился: – Я ведь не болел никогда, прости мне, если я ничего в таких делах не смыслю!
– Обед подан, панове, – объявил Юзеф, появляясь в дверях.
Добрый пан Вацлав обрадовался случаю проявить гостеприимство.
– Прошу покорно! – сказал он и, обхватив Санатора за талию, повел к столу.
Сам хозяин, расстроенный чем-то, почти ничего не ел, а только подкладывал куски в тарелки гостей, и без того полные. Из семьи Суходольских к обеду никто не притронулся. Збигнев сидел, подпершись кулаком и уставившись в одну точку. Визит Санатора его не обнадежил. Ванда то и дело смахивала с ресниц слезинки, а встревоженная пани Ангелина ежеминутно сморкалась в мокрый от слез платочек.
Точно какая-то туча нависла над этим когда-то счастливым домом.
