Кейджо.
— Слово не совсем точное, согласен, — засмеялся Таффари. — Но разве существует термин «операторша»?
И он поднялся, чтобы встретить гостью.
Кейджо взял под козырек, однако Таффари даже не взглянул на него. Кейджо выполнил приказ и доставил Бонни, и больше от него в настоящий момент ничего не требовалось. Офицер круто развернулся на каблуках и поспешил обратно. Он знал, что ждать придется долго.
Чжэн с ног до головы оглядел женщину рядом с Таффари. Очень высокого роста, с огромной грудью; ни тонкостью черт лица, ни изяществом эта дама не отличалась. Рот ее показался Чжэну слишком большим и некрасивым, а веснушчатая кожа и огненно-рыжие волосы просто вызывали омерзение. Ее громкий, вульгарный смех резал ему слух, а вызывающе-самоуверенная манера держаться только раздражала. Чжэну казалось, что такое поведение оскорбляет достоинство настоящего мужчины. Он откровенно не любил крупных женщин с сильным характером и сейчас невольно сравнивал эту рыжую европейку с женщинами своей расы, чья чистая, слонового цвета кожа словно светилась изнутри. Потупленный взор и грациозные манеры придавали всему их облику неизъяснимую прелесть, какой была начисто лишена стоявшая перед ним мужеподобная особа.
Однако Чжэн Гон вежливо поднялся ей навстречу, пожав протянутую руку. От его взгляда не укрылось, что Таффари буквально сражен этой рыжеволосой стервой.
Чжэн прекрасно знал, что Таффари держал настоящий гарем и его женами становились самые красивые женщины гита, а эта броская мадам, очевидно, привлекла президента некоторой новизной ощущений. Возможно, он решил, что белая женщина в его постели придаст ему особый вес в глазах людей ее расы. Хотя Чжэн Гон нутром чувствовал, что она очень скоро надоест Таффари и он выкинет ее, как ненужную, изношенную вещь.
— Господин Нинг — главный исполнительный директор Фонда развития Убомо, — представил Чжэн Гона Таффари. — С технической стороны именно он является вашим боссом, мисс Ман.
— Разрешите доложить, босс, что мы тут трудимся как черти, — усмехнулась Бонни.
— Рад это слышать, мисс Ман, — без всякой улыбки вежливо ответил Чжэн Гон. — Вы взялись за решение важной задачи. Хотелось бы знать, какой материал вы уже успели отснять.
— Мы работали здесь, в Кагали, и на озере. Снимали строительную площадку под будущий отель и казино.
Чжэн Гони и Таффари слушали Бонни очень внимательно.
— Куда вы намерены отправиться после этого? — снова спросил Чжэн.
— После того как закончим здесь все съемки, нас повезут в глубинку, в местечко под названием Сенги-Сенги. Я правильно произношу, ваше превосходительство? — Бонни бросила вызывающий взгляд на Таффари.
— Абсолютно правильно, мисс Ман, — заверил ее президент Убомо. — В Сенги-Сенги предполагается вести большие лесоразработки.
Чжэн Гон кивнул: — Именно так. Я сам при первой же возможности посещу этот район.
— А почему бы вам не приехать в Сенги-Сенги, пока мы там снимаем, господин Нинг? — предложила Бонни. — Лента с вашим участием будет смотреться с гораздо большим интересом. — Спустя несколько секунд Бонни словно осенило, и она внезапно добавила: — Но фильм произведет настоящий фурор, если я сниму также и вас, господин президент. Мы могли бы взять у вас интервью прямо на месте разработок, и вы сами рассказали бы миллионам телезрителей о надеждах и чаяниях вашей страны. Только представьте, ваше превосходительство…
Таффари с очаровательной улыбкой на губах покачал головой: — Я занятой человек, мисс Ман. Боюсь, у меня не будет на это времени.
Однако Бонни безошибочно ощутила, что высказанная идея показалась Таффари заманчивой. Достаточно искушенный политик, он понимал всю выгоду такой блестящей рекламы лично для него.
— Это будет просто потрясающе, господин президент, — умоляла Бонни. — От этого все только выиграют. Широкая публика знает о вас только понаслышке. И если увидят на экране вас самого, мнение людей в ту же секунду изменится. Как профессионал заявляю вам со стопроцентной уверенностью, что на экране вы будете смотреться просто сногсшибательно. Вы красивы, у вас потрясающий голос… Короче, я сделаю все, чтобы вы выглядели, как кинозвезда.
Таффари явно польстили столь откровенные комплименты в его адрес. — Посмотрим, мисс Ман, — протянул он.
И Бонни осталось еще чуть-чуть постараться.
— Вы могли бы прилететь в Сенги-Сенги на вертолете, — сказала она. — Вместе со съемкой это займет всего несколько часов. — Чуть помедлив, она слегка коснулась его руки: — Но, может быть, вы захотите остаться с нами на пару дней. По-моему это будет просто великолепно.
На следующий день Дэниел с Бонни в сопровождении капитана Кейджо выехали из Кагали. До Сенги- Сенги было чуть больше трехсот километров, но они добирались целых двое суток, почти всю дорогу снимая лес и местные племена, обитающие в традиционных африканских manyattas.
Капитан Кейджо старался, как мог, договариваясь со старейшинами о съемках. За несколько шиллингов убамо он ухитрялся их убедить, и Дэниел с Бонни вели съемки практически во всех деревнях гордых и самолюбивых гита. Они снимали молоденьких девушек, на которых не было ничего, кроме коротеньких юбчонок из бисера. Девушки весело плескались в водоемах, восполнявшихся после каждого дождя, и заплетали друг другу косички. А потом украшали свои прически пирамидальными сооружениями из смеси коровьего навоза и красной глины, засыхавшими у них на голове и делавшими их еще выше.
Они снимали замужних матрон в длинных юбках, грациозно шествовавших друг за другом в деревню, набрав из ручья воды в сосуды из бутылочной тыквы. Снимали пастухов, которые пускали кровь огромному черному быку, предварительно обвязав шею животного прочным кожаным ремнем. От излишнего притока крови артерия на шее животного вздулась, и один из пастухов проткнул ее острым наконечником стрелы. Алая кровь тонкой струйкой стекала в специально подставленную бутылочную тыкву, и, когда сосуд наполнился до половины, рану на шее быка замазали кусочком мягкой красной глины. А в тыкву долили свежего молока одной из коров и добавили немного коровьей мочи. Содержимое взбалтывали до тех пор, пока не получили темную массу, по густоте похожую на творог.
— В этом продукте очень низкое содержание холестерина, — заметил Дэниел, когда Бонни вдруг громко расхохоталась.
— Ты лучше посмотри вон на тех красавцев.
— А я что, по-твоему, делаю? Смотрю во все глаза. О ля-ля-ля! С ума можно сойти!
Мужчины в деревне одевались лишь в яркие красные покрывала, перекинув их через плечо и перевязав на поясе ремнем. При малейшем дуновении ветерка свободно свисавшая ткань приподнималась, открывая то, что составляло самую большую гордость этих высоченных красавцев. Они не только не стеснялись, но, напротив, позволяли Бонни снимать их в разных ракурсах и самым крупным планом, беззастенчиво и вызывающе поглядывая в объектив.
Выехав из деревни, «лендровер» выбрался на основную трассу, и им навстречу потекли пустые самосвалы и огромные лесовозы, груженные пиленым лесом. Изъезженная тяжелыми колесами дорога превратилась в глубокую колею; клубами поднималась пыль, покрывая толстым красноватым слоем листву деревьев по обеим сторонам.
Бонни осталась довольна, сделав несколько кадров с лесовозами, выезжавшими из красноватых облаков пыли. Машины, похожие на страшных доисторических монстров, производили сильное впечатление.
Спустя два дня после начала путешествия они выехали на берег широкой реки, пересекли ее на пароме. И, когда наконец оказались на противоположном берегу, даже Бонни невольно присвистнула, со страхом задрав голову и вглядываясь в зеленую крону гигантских деревьев, обступивших их плотной стеной.
— Они похожи на мифических великанов, подпирающих небо, — взволнованно прошептала она, направляя объектив на зеленую гущу.
И воздух, и свет в лесу — все было совсем иным по сравнению с сухой саванной. Под густыми кронами
