нацелился ножом прямо в живот Дэниелу.
— Я убью тебя, — прошипел негр, поигрывая ножом. — Я убью тебя, белый говнюк, — повторил он.
Резко развернувшись, он ударил ножом сбоку. Дэниел быстро отскочил в сторону, и лезвие просвистело в нескольких сантиметрах от него.
— Давай! — нагло ухмыльнулся Гомо. — Прыгай, белый бабуин. Бегай, маленькая белая обезьяна.
Он снова полоснул по воздуху, заставляя Дэниела отступить в третий раз, а потом в ярости атаковал, и тому пришлось увертываться от сверкавшего в свете фар лезвия, двигаясь, словно умелый танцор.
Теперь Гомо изменил тактику и целился снизу, стараясь попасть Дэниелу в бедро и сбить его с ног. При этом он держал нож так, чтобы Дэниел не мог схватить его за запястье. Отступив на шаг, Дэниел сделал вид, что споткнулся и упал на колено, опершись одной рукой о землю.
— Ага! Вот так! — заорал Гомо, решив улучить момент и прикончить Дэниела.
Однако Дэниел захватил горсть гравия и, оттолкнувшись от земли, швырнул его в лицо Гомо. Старая уловка против вооруженных ножом, но Гомо попался. Мелкие камешки резанули его по глазам, помешав нанести смертельный удар. Негр инстинктивно заслонил лицо, и Дэниел тут же перехватил руку с ножом, резко ее вывернув.
Теперь противники прижались друг к другу, а нож сверкал над их головами в вытянутых руках. Дернувшись, Дэниел с силой ударил головой по лицу Гомо. Удар пришелся прямо по переносице, и Гомо невольно отступил, задохнувшись от неожиданности. Дэниел тут же двинул ему коленом в пах, и на этот раз негр завизжал от невыносимой боли, разжав руки.
Не отпуская руку, в которой Гомо держал нож, Дэниел саданул ею по острому краю стального фургона. Нож выскользнул из бесчувственных пальцев Гомо, Дэниел сделал подсечку, заваливая противника на спину, и Гомо полетел в кювет.
Раньше чем Гомо успел прийти в себя и подняться на ноги, Дэниел наклонился над ним и, подхватив упавший нож с земли, приставил к горлу Гомо. Он слегка надавил на лезвие, и острие прокололо нежную кожу на горле. Крошечная капелька крови скатилась по серебристой стали, сверкнув, словно темный рубин.
— Не шевелись, сволочь, — проговорил он скрипучим голосом, — иначе я выпущу тебе кишки.
Потребовалось еще несколько мгновений, чтобы как следует отдышаться.
— Ладно. Давай вставай, только без глупостей.
Гомо поднялся на ноги, придерживая ушибленное место. Дэниел прижал его спиной к борту грузовика, не убирая нож от его горла.
— У тебя в машине слоновьи бивни, — сказал он осуждающе. — Пойдем-ка, приятель, поглядим на них.
— Нет, — прошептал Гомо. — Нету там никаких бивней. Не понимаю, чего тебе от меня надо. Ты совсем рехнулся, парень.
— Где ключи от кузова? — спросил Дэниел, и Гомо повел глазами, не двигая головой: — У меня в кармане.
— А теперь потихоньку повернись, — приказал Дэниел. — Лицом к машине.
Как только Гомо выполнил приказание, Дэниел обхватил его рукой за шею и шарахнул лбом, на котором уже имелась шишка, о стальной кузов рефрижератора. Гомо вскрикнул от боли.
— Дай мне только малейший повод повторить то же самое еще раз, — прошептал Дэниел ему прямо в ухо. — Твой поросячий визг звучит для меня лучше всякой музыки.
Он поднес нож к спине Гомо на уровне почек и нажал — ровно настолько, чтобы тот почувствовал острие лезвия сквозь ткань рубашки.
— Достань ключи.
Он уколол его чуть сильнее, и Гомо полез в карман за ключами, которые тихо звякнули, когда он их вытаскивал.
Продолжая держать Гомо за шею, Дэниел протащил его к двери рефрижератора.
— Открой, — отрывисто сказал он.
Гомо вставил ключ в замок и легко повернул его.
— Отлично. Теперь сними наручники с пояса! — скомандовал он.
Стальные наручники полагалось иметь при себе всем объездчикам парка, занятым борьбой с браконьерами.
— Защелкни одно кольцо на правом запястье, — сказал ему Дэниел. — И отдай мне ключ.
Рукой, с которой свисали наручники, Гомо через плечо передал ключ. Дэниел сунул его в карман и пристегнул второе кольцо наручников к стальному креплению кузова. Теперь Гомо был надежно прикован, и Дэниел отпустил его шею и повернул ручку запора двустворчатой задней дверцы.
Затем он распахнул дверцы, и из рефрижератора пахнуло ледяным воздухом и потянуло тухловатым запахом подпорченного слоновьего мяса. Внутри фургона было темно, но Дэниел вспрыгнул на откидной задний борт и принялся искать выключатель. Длинный светильник на потолке несколько раз мигнул, а затем залил холодильное отделение мертвенным голубоватым светом. На крюках, рядами свисавших с рельсов под потолком, висели огромные куски с мраморными прожилками белого жира. Тут были тонны мяса, упакованные настолько плотно, что Дэниел видел лишь первый ряд туш. Он опустился на колени и заглянул в узкий просвет под ними. Стальной пол оказался залит кровью, но больше на нем ничего не было.
Дэниел внезапно почувствовал смятение. Он ведь ожидал увидеть под висящими тушами горы бивней. Он с усилием поднялся на ноги и стал пробираться в глубь холодильника. От холода у него перехватило дыхание, а прикосновения глыб замороженного мяса были противными до омерзения, однако он протискивался все глубже и глубже, полный решимости найти спрятанные бивни.
Минут через десять он сдался. Здесь просто негде было спрятать такой объемистый груз. Он спрыгнул на землю весь в кровавых пятнах от сырого мяса. Встав на четвереньки, он заполз под кузов в надежде обнаружить тайник.
Когда он выполз на свет, Гомо радостно заверещал: — Нету бивней, говорят же тебе, нет тут никаких бивней. Ты взломал государственный грузовик. Ты избил меня. Ну, белый, и попадет же тебе теперь.
— Мы еще не закончили, — успокоил его Дэниел. — И не закончим до тех пор, пока ты не расколешься и не скажешь, куда вы с китайцем дели бивни.
— Нету бивней, — повторил Гомо, но Дэниел схватил его за плечо и развернул лицом к борту машины.
Одним ловким движением он отцепил кольцо от кузова, заломил обе руки Гомо за спину и сомкнул наручниками.
— Ладно, приятель, — угрюмо пробормотал Дэниел. — Пойдем поговорим там, где посветлее.
Он подтянул вверх скованные наручниками запястья Гомо так, что они оказались у того между лопатками, и отвел его к кабине. Там он приковал негра к переднему бамперу между фарами. Гомо, с зажатыми за спиной руками, теперь был совершенно беспомощен.
— Джонни Нзоу был моим другом, — тихо сказал ему Дэниел. — А ты изнасиловал его жену и маленьких дочек. Ты размозжил голову его сына о стену. Ты застрелил Джонни…
— Нет, не я! Ничего я не знаю! — завопил Гомо. — Никого я не убивал! Не знаю я ничего ни про какие бивни и ни про какие убийства…
Дэниел между тем тихо продолжал, словно Гомо вовсе не перебивал его своими воплями: — Можешь поверить мне на слово, что я с огромным удовольствием разделаю тебя под орех. И при каждом твоем визге буду вспоминать о Джонни Нзоу и тихо радоваться.
— Ничего я не знаю. Ты совсем с ума спятил.
Дэниел зацепил ножом за ремень форменных брюк Гомо и рывком рассек его. Брюки у того поползли вниз и мешком повисли на бедрах. Дэниел расстегнул ему ширинку и сунул туда лезвие ножа.
— Сколько у тебя жен, Гомо? — спросил он. — Четыре? Пять? Сколько?
Он резанул пояс, и брюки Гомо сползли вниз до самых лодыжек.
— По-моему, твои жены, Гомо, очень хотят, чтобы ты сказал мне, куда делись бивни. А еще они хотят, чтобы ты рассказал мне все о Джонни Нзоу и о том, как он погиб. Дэниел потянул трусы Гомо за резинку и
