Сев за письменный стол, чтобы составить точный план действий, Дэниел с удивлением обнаружил, что четко знает, как и что предпринять. Похоже, мозг у него напряженно работал и во время сна. Разложив на столе покупки, он поджег хвостик спирали от москитов и засек время. Он хотел знать, как долго она горит.
Потом раскрыл перочинный нож с выкидным лезвием и аккуратно отрезал все спичечные головки. Затем сложил их в бумажный пакетик и завязал его.
Получился сверточек размером с кулак — вполне надежная зажигательная бомбочка. Пять сантиметров спирали от москитов сгорели за полчаса. От едкого дыма защекотало в носу, и он чихнул. Почерневший кусок сетки Дэниел спустил в унитаз.
Потом вернулся к столу и вырезал два новых куска длиннее двенадцати сантиметров. Надо, чтобы тлело чуть больше часа. Итак, два «запала» к его зажигательной бомбе готовы. Один запасной — вдруг первый погаснет. Проделав крошечные дырки в бумажном свертке, он просунул туда кусочки свернутой трубочкой противомоскитной спирали и тщательно приклеил их липкой лентой.
После этих манипуляций Дэниел спустился в ресторан, заказал хороший обед и полбутылки «Шардоннэ».
Пообедав, он проверил по телефонной книге домашний адрес Четти Сингха, нашел нужную улицу на карте Лилонгве, любезно предоставленной торговой палатой, и отправился на автомобильную стоянку напротив отеля.
Забравшись на сиденье «фольксвагена», он поехал по пустынным улицам ночного города. В окне мелькнули ярко освещенные витрины супермаркета Четти Сингха. В переулке за магазином Дэниел разглядел полиэтиленовые мешки с мусором и целую кучу пустых картонных коробок, сваленных возле стены. Он удовлетворенно хмыкнул, заметив высоко на стене над мешками устройство противопожарной сигнализации.
После этого он поехал в аэропорт. Его «лендкрузер» на полупустой стоянке был виден издалека. Заплатив охраннику десять квачей, он попросил его приглядеть за машиной. Затем открыл задние дверцы джипа, нашел на сиденье аптечку и достал оттуда пузырек с капсулами снотворного.
Остановившись под уличным фонарем, он положил на колени и разорвал целлофановый пакет с давно размороженным мясным фаршем. Ногтем большого пальца Дэниел стал осторожно вскрывать капсулы со снотворным и высыпать белый порошок на мясо. Таким образом он использовал пятьдесят капсул.
Этого количества достаточно, чтобы свалить слона, решил Дэниел и тщательно перемешал фарш с порошком.
Вернувшись к «фольксвагену», он поехал к дому Четти Сингха. Сингх жил в богатом районе позади резиденции правительства и других правительственных зданий в самом большом и красивом особняке на улице, с газонами и лужайками площадью не менее гектара. Оставив «фольксваген» в конце улицы, где почти не было фонарей, Дэниел пешком двинулся обратно.
Едва он поравнялся с забором, окружавшим владения Четти Сингха, как из глубины сада появились две огромные тени. Немецкие ротвейлеры в ярости бросались на металлическую сетку ограды, готовые разорвать Дэниелу глотку. После гиен этих сторожевых псов он не любил больше всего.
Не в состоянии перепрыгнуть через забор, собаки тем не менее не отставали от Дэниела ни на шаг, пока он по другую сторону ограждения шел по узкой дорожке, огибавшей усадьбу.
Миновав ворота, от которых подъездная дорожка вела прямо к дому, он облегченно вздохнул. Висячий замок на воротах оказался совсем простым: с помощью обычной скрепки он справится с ним за пару минут.
Отойдя в сторону, Дэниел спрятался во тьме, достал из кармана пакет с мясом, приправленным снотворным, и разделил его на две равные части. После этого порцию он перекинул через сетку одному из ротвейлеров; собака обнюхала мясо и проглотила чуть не весь кусок сразу. Швырнув второй кусок фарша, Дэниел пронаблюдал, как другой пес жадно съел его.
Убедившись, что собаки расправились с мясом, он вернулся к «фольксвагену» и поехал обратно в город. Остановившись за квартал до супермаркета и не выходя из машины, Дэниел зажег концы противомоскитной спирали, прикрепленной к пакету со спичечными головками, слегка подул на них, убедившись, что спираль тлеет медленно и ровно, вышел из автомобиля и неторопливо двинулся по переулку за супермаркетом.
В переулке было темно и тихо. Не замедляя шага, Дэниел на ходу опустил зажигательную «бомбу» в одну из картонных коробок, кучей громоздившихся у стены, и, так же не торопясь, покинул переулок.
Сев в машину, он взглянул на часы. Было без малого десять. Дэниел вернулся к особняку Четти Сингха и остановился в трех кварталах от дома. Натянув на руки черные кожаные перчатки, он вытащил из-под сиденья двустволку двенадцатого калибра, разобрал ее на три части и тщательнейшим образом все протер. Убедившись, что ни на прикладе, ни на стволах не осталось никаких отпечатков пальцев, он спрятал под курткой приклад, а стволы засунул за ремень брюк.
Они мешали ему идти, но он предпочитал немного прихрамывать, чем вышагивать по улице с ружьем напоказ. Дэниел не имел ни малейшего представления, как часто здесь прохаживался полицейский патруль. Еще раз проверив карманы, где лежали патроны и электронная карточка Чави, служившая ключом от дверей склада, Дэниел осторожно двинулся к особняку.
Подойдя к забору, собак он не увидел. И даже когда он тихонько свистнул, ни один из ротвейлеров не «приветствовал» его злобным рычанием. Снотворное, подсыпанное в мясо, на несколько часов успокоило их. На то, чтобы открыть замок на воротах, Дэниелу потребовалось даже меньше двух минут. Оставив ворота широко открытыми, он неслышно зашагал по мягкой траве газона, избегая наступать на скрипучий гравий подъездной дорожки.
Дэниел не удивился бы, встретив возле дома ночного сторожа. Хотя в Малави, по сравнению с Замбией, царил порядок и, в общем, соблюдались законы, в таком особняке наверняка должен быть сторож, решил Дэниел. Однако Четти Сингх, похоже, больше доверял животным, чем людям.
Никакого охранника он нигде не увидел, и, притаившись в тени увитого растениями свода, он рассматривал особняк. Дом, построенный в стиле старинного ранчо, с большими красивыми окнами, сейчас занавешенными, ярко освещался. Время от времени за окнами проскальзывали тени обитателей дома, и Дэниелу показалось, что он узнал силуэты жены и стройных дочерей Сингха.
С левой стороны к дому примыкал большой гараж. Двери его оказались не заперты, и сквозь них Дэниел разглядел блестевший корпус зеленого «кадиллака». Четти Сингх был дома.
Дэниел в темноте собрал ружье, загнав в стволы патроны двенадцатого калибра. С близкого расстояния такие патроны разрывали человека чуть ли не пополам. Взведя затвор, Дэниел поставил ружье на предохранитель. Повернув часы к свету от окна, он посчитал, что примерно через двадцать минут — разумеется, если противомоскитная спираль по какой-либо причине не погаснет — пакетик со спичечными головками взорвется. Мусор тут же задымит, и пожарная сигнализация мгновенно сработает.
Короткими пробежками Дэниел направился к гаражу, то и дело оглядываясь на окна дома. Гравий слегка поскрипывал под его ногами, и Дэниел напряженно вслушивался, опасаясь неожиданного окрика ночного сторожа. Однако ничего не произошло, и Дэниел, немного успокоившись, проверил дверцы «кадиллака». Все они оказались заперты.
В стене гаража со стороны водительского сиденья виднелась дверь, которая, по всей видимости, вела в дом. Скорее всего, этой дверью пользовался сам Четти Сингх.
Дэниел просидел в тиши еще около четверти часа. Когда же хозяевам сообщат наконец о случившемся пожаре? Дэниел слишком долго ждал этого момента, и терзаться сомнениями, а правильно ли он поступает, было уже поздно.
Защищаясь, он убил Чави. Но и раньше, во время партизанской войны, ему приходилось убивать людей. Хотя в отличие от многих он не испытывал при этом никакого удовольствия или удовлетворения. Несмотря на то, что он просто выполнял свой воинский долг, после каждой новой операции в нем все больше росло чувство вины и раскаяния. В конечном счете он стал испытывать отвращение ко всему, что было связано с так называемой «этикой» войны, а затем и вообще пришел к полному ее неприятию. Вот тогда-то он и покинул ряды армии и примкнул к группе «Альфа», и вот теперь он собрался убивать снова, причем совершенно хладнокровно и расчетливо. Те безымянные жертвы, что пали в кровопролитных боях в выжженном вельде и остались лежать там незахороненными, были, наверное, патриотами. Чернокожие
