горячему плечу. - Мне он так нравился раньше, а теперь это просто заброшенный грязный поселок. - Это потому, милая, что подходят бирманские войска и люди боятся оставаться в городе перед его осадой. Они еще немного поговорили, и вдруг грубый голос произнес: - Стоп, приехали! Эжен оглянулся и увидел пятерых португальцев, один из которых приставил к его горлу клинок своей шпаги. - Что вам нужно, сеньоры? - спросил Эжен, рассчитывая, что те ошиблись, приняв их за местных вельмож, с которых можно было бы содрать немалый выкуп. - Тебя и нужно, паршивый французишка. Вылезай и не вздумай шалить, - с этими словами у него вырвали из ножен шпагу. С пистолетом пришлось так же быстро расстаться. Эжена и Сиро высадили, быстро и умело затолкали в рот грязные тряпки. Эжен попытался вырваться, мычал, брыкался, пока кто-то не ударил его по голове чем-то твердым и он не осел на руках, державших его. Очнулся он быстро. Они находились в темном помещении брошенной хижины. Два факела освещали колеблющимся племенем середину захламленной мусором комнаты, где когда-то жили люди, а теперь бегали лишь мыши. - Что, французишка, очухался? - услышал Эжен знакомый голос. Присмотревшись, он узнал говорившего. Это был его матрос Франсиску. - Вижу, что признал. Это хорошо, стало быть, знаешь, с кем имеешь дело. Эжен хотел что-то крикнуть, но рот его был забит тряпкой. Повернувшись, он увидел лежащую на грязном земляном полу Сиро. Ее держал, ухмыляясь, здоровенный португалец в замызганном камзоле. Она смотрела на мужа глазами, полными ужаса и тоски. Эжен рванулся было, но крепкие руки держали его, а Франсиску сказал: - Держите его покрепче. Он парень верткий и сильный. За волосы его, подлюгу, за волосы! Франсиску поглядел плотоядными глазами на Сиро, ухмыльнулся в усы, оглядел своих напарников: - Сейчас мы ему покажем увлекательное зрелище, друзья. Только держите его и не давайте отворачиваться. Мы все посмеемся и потешимся. Но я первый, как уговорились. Франсиску быстро спустил с себя штаны и бросился на Сиро. Та забилась, но ее крепко держали за волосы. Эжен задыхался от ярости и беспомощности. Он видел, как судорожно Сиро пытается отбиться от навалившегося на нее португальца. Вдруг ее рука коснулась ножен его кинжала. Пальцы быстро пробежали до рукоятки, остановились на ней на миг и выдернули кинжал. Девушка тут же вдавила в бок Франсиску клинок по самую рукоятку. Тот вздрогнул, скорчился, отвалившись на бок, и закричал, а Сиро, видя, что португальцы вскочили и бросились к ней, полоснула себе по шее ножом. Эжен видел, как тугая горячая струя крови фонтаном ударила португальцам в лица. Они отпрянули, вытирая глаза от крови, а Эжен не мог оторвать глаз от взгляда, который посылал последнее прощальное «люблю», но уже подернулся потусторонней дымкой, тускнел по мере того, как струя крови спадала, хотя сердце еще пыталось гнать кровь в артерию. Португалец, державший Эжена за волосы, бросил его и кинулся посмотреть на то, что произошло. Эжен выдернул кляп изо рта, поднялся и подскочил к португальцам, его взгляд остановился на эфесе шпаги одного их них. Не долго думая, он выдернул ее из ножен и тут же всадил клинок в бок оборачивающемуся преступнику. Другой бросил было руку к кинжалу, но Эжен ударил его в шею шпагой. Схватившись за рану, тот отшатнулся, а Эжен уже сделал выпад против третьего, который со шпагой в руке шагнул к нему. В колеблющемся свете двух факелов против Эжена плясали уже двое. Эжен сделал еще выпад и полоснул португальца по плечу. Тот отскочил, а Эжен уклонился от укола кинжала второго противника. Краем глаза юноша заметил, как тот, зажимая рану на шее, пытается поднять шпагу кого-то из поверженных. Медлить было нельзя, и Эжен скручивающим движением шпаги выбил у противника его оружие. Быстрый колющий удар довершил дело. Эжен повернулся к последнему противнику, уклонился от его прямого удара, но все же почувствовал обжигающую боль на груди. Клинок распорол ему кожу. Лицо нападавшего оказалось так близко, что Эжен не смог нанести удар острием шпаги. Тогда он с силой ударил португальца в глаз эфесом и почувствовал, как шарик на рукоятке раздавил глазное яблоко. Португалец схватился за лицо, а Эжен, не раздумывая, проткнул его грудь клинком. Он огляделся. Франсиску еще корчился на полу, еще один стонал, извиваясь, пытался выползти из хижины. Остальные были мертвы и лежали неподвижно. Эжен подошел к Франсиску, поглядел на него, поднес факел к его лицу и сказал: - Что, подонок, подыхаешь?! Сейчас я тебе помогу малость. - И с этими словами он прижал пылающий факел к его рту. Франсиску заорал ужасным голосом, Эжен продвинул факел дальше в рот, и португалец затих. Осмотрев его, Эжен убедился, что дух покинул бренное тело. - Кажется, еще один живой оставался, - сказал он, оглядываясь по сторонам. - Ага, вот ты где, мразь! - Эжен ударом ноги отбросил португальца от себя, поднес факел к его лицу. - Молись, собака! Португалец стонал, вертел головой, выпученными глазами глядел на Эжена. Вымолвить хоть слово он не смог. Эжен отвернулся, посмотрел на безжизненное лицо Сиро. В груди его что-то оборвалось. - Нет, не могу я оставить тебе жизнь, паскуда! Умри и ты! - Эжен хладнокровно ударил клинком в сердце португальца. Тот вздрогнул всем телом и затих, устремив взгляд в пространство. - Ты отомщена, моя любовь, но тебя со мной нет! - воскликнул Эжен, опустился перед ней на колени, прикрыл наготу обрывками юбки. Потом оглянулся вокруг, поднял холодеющее тело Сиро, отнес ее в коляску, которая стояла рядом, вернулся назад, собрал мусор и поджег его. Пару минут постоял, поглядел, как разгорается пламя. Эжен вернулся в свой дом, отнес Сиро в комнату, потом с помощью служанки обмыл ее уже холодное тело. Распорядившись о дальнейших действиях, лег на диван, устремив открытые невидящие глаза в потолок. Ни сна, ни мыслей в голове не было. Ничего не было. Только пустота… Пустота, которой он тоже не ощущал и не замечал. Утром продолжал лежать, кругом сновали люди, слышались голоса и плач, а он продолжал не мигая смотреть в потолок и не замечал ничего вокруг.
Утром второго дня Эжен вдруг встрепенулся, вскочил с дивана. Занялся оружием, привел в порядок шпагу, кинжал, пистолет. На одежду не обратил внимания и ринулся в порт. Там он нашел Гардана, который тут же высказал ему скупые слова соболезнования. - Дядя Гардан, я хотел бы уйти с тобой! - Юноша не слушал, он был как будто во власти наваждения. - Когда отход? - Что так, сынок? Ты же не хотел ехать, как я помню. - Да, я не собирался, не собирался, да! - Эжен торопился и чуть ли не кричал. - Я не могу, тут не могу, это невозможно мне тут находиться. Дядя Гардан, когда отдаете швартовы? - Да сегодня же, Эжен! Часа три еще подождать, и отвалим. Все готово. - Тогда я пойду к тебе в каюту. Можно? - Эжен и не заметил, как перешел в обращении с Гарданом на «ты». Гардан же, понимая его состояние, и не пытался поставить Эжена на место. - Что за разговоры, сынок. Конечно, отправляйся, я все устрою. - А сам подумал, какой же ужас творится в душе этого юноши после всего, что ему довелось увидеть и пережить. Хоть и много смертей видел татарин, но любимых терять тяжело. Поневоле вспомнилась китаянка Лю, его юношеская любовь… Гардан вздохнул и прошелся по палубе, покрикивая на матросов. Эжен не выходил из каюты до вечера следующего дня, когда судно было уже далеко в открытом море.
Тем временем события в городе разворачивались стремительно, носились слухи, один другого страшнее. А убийство пяти португальцев вначале связали с происками бирманцев и кознями туземцев- монов, ждущих Анаутпетлуна. Однако официальные власти уже знали, что произошло на самом деле. Де Бриту сильно разозлился, обвиняя во всем Пьера, не уследившего за сыном. На этой почве у него произошла размолвка с капитаном Эженом. Примирение наступило не скоро, лишь после того, как были исчерпаны все доводы в защиту юного Эжена. Его искали, но потом бросили, узнав, что тот ушел с Гарданом в Гоа. Похороны Сиро прошли скромно. Население, оставшееся еще в городе, по-разному отнеслось к происшествию, но многие злорадствовали, видя в этом знак свыше. - Мне очень почему-то недостает не столько сына, сколько Гардана, - жаловался Пьер на поминках, наклонившись к голове капитана Эжена. - Это можно понять, мой друг, - ответил капитан. - Но что тут можно поделать? Возможно, это и к лучшему. Нас ожидают нелегкие события и времена, а сын твой будет далеко и в безопасности. К тому же Гардан деятельный человек и в создавшемся положении может добиться помощи. - Я тоже надеюсь на это, мой капитан. Но боюсь, что события развиваются слишком стремительно и помощь может не поспеть. - Я так не думаю. Мы все же очень сильны и сможем продержаться достаточно долго. Хотя на войне всякое может случиться. Территория Сириамского королевства медленно, но верно сокращалась. Бирманцы продвигались вперед, занимая южные районы королевства. Соседи трепетали в страхе, не решаясь выступить против нового грозного противника. Разведка донесла, что войска Анаутпетлуна подошли к пригородам Дагона, а жители готовятся встретить победителей пышными шествиями. - Сейчас уже наверняка Дагон в руках нового короля Бирмы, - сказал Фернан, выслушав последние слухи. - А это всего в десятке миль от Сириама. - Вспомните, как перед нашествием араканцев население города встало на его защиту, - сказал капитан Эжен и вздохнул. - А сейчас в Сириаме мало кто остался из жителей, да и те косо смотрят на нас. Теперь де Бриту некого выставить защищать стены города. У Тен тоже остался без своих сторонников, если не считать нескольких десятков его соплеменников. - Однако у нас отличная артиллерия, сеньоры, - заметил
