палубу. С тесаками в руках они обшарили судно. Лишь на корме нашли двух спящих не то матросов, не то хозяина со слугой.
Пьер посветил фонарем, приставил пистолет к виску араба и тронул того за плечо. Араб проснулся, вскочил, но, увидев пистолет, упал на колени и с поднятыми к небу руками стал молить сохранить ему жизнь.
– Ни звука, иначе смерть, – прошипел Пьер зловещим голосом. – Ставь паруса и быстрее поворачивайся, коли жизнь дорога.
Второй араб только раскрывал рот, но произнести ничего не мог. Он лишь кивал в знак согласия и опрометью бросился на палубу, где с остервенением стал тянуть вместе с французами канат, поднимающий рей с парусом.
Судно медленно тронулось в темноту. Пьер стал на румпель и направлял ход в нужную сторону, где светился огонь испанского корабля. Полчаса спустя показалась громада черного борта. Матросы повернули реи, привальный брус заскреб борт, багры притянули суда вплотную, и голос Армана спросил:
– Все в порядке, Пьер?
– Да, друг. Ставим паруса. Где сеньор Игнасио? Поторопиться не мешает. Бриз как раз набирает силу, и мы можем хорошо пройти вдоль побережья за остаток ночи.
– Я здесь, сударь, – послышался голос Игнасио. – Паруса уже ставим.
Такелаж скрипел, визжал, паруса медленно распускались, поворачивались, ловя струи берегового бриза. Корпус испанского судна качнулся, дрогнул, застонав сочленениями, словно нехотя стал двигаться в сторону океана. И чем ближе становилось открытое море, тем сильнее напрягались паруса. Качка усиливалась, но суда уже набирали ход.
Захваченная шебека шла совсем рядом, и Пьер переговаривался с Арманом:
– Сейчас выйдем в океан, удалимся миль на пять от берега и повернем к Гибралтару. Если ход будет хороший, то к утру будем вблизи входа в пролив.
– А что нам делать, Пьер?
– Готовиться к перегрузке на шебеку. Забираем всех французов, оружие, припасы и прочее. Надо подальше отойти от берега.
Огни берега померкли, растаяли в ночи. Пьер крикнул, чтобы ложились в дрейф. Маневр был выполнен четко, суда сблизились.
– Сеньор Игнасио, принимайте своих в обмен на наших, – со смешком сказал Пьер. – Быстрее перегружаемся, время не ждет. Арман, ничего не забывай.
Пьер принимал с борта корабля оружие, воду, еду, бочонок пороха. Французы торопливо прыгали на шебеку. Арабы со страхом наблюдали всю эту кутерьму, шептали молитвы, моля Аллаха даровать им жизнь.
– Готово, Арман? – крикнул Пьер, оглядывая проделанную работу. – Давайте прощаться, сеньор Игнасио. Нам пора в путь, как, впрочем, и вам.
– Прощайте, сударь. Да хранит вас Дева Мария! Большое спасибо за избавление, мы этого никогда не забудем.
– Прощайте, сеньор! Желаю вам удачно добраться до ближайшего порта в Испании! Это вам будет намного легче, чем нам оказаться в Марселе. Но будем уповать на помощь Всевышнего! Прощайте и не поминайте лихом! Отваливай! – это было адресовано уже матросам, которые застыли с баграми у борта.
Шебека быстро отвалила, паруса, повернутые по ветру, наполнились, напружинились, судно бодро побежало по пологой волне на северо-запад. Постепенно очертания испанского корабля таяли в темноте. Огни меркли, мигали и потом вовсе исчезли. Одни звезды ярко мерцали в вышине.
– Ну вот, Арман, мы теперь и сами себе хозяева! – Пьер явно был доволен, и голос его выдавал радость.
– Дай Бог, чтобы это и дальше так продолжалось, Пьер. Путь-то нам предстоит не такой уж и близкий.
– Это так, Арман, но я почему-то верю в удачу. Уж слишком долго мы ее ждем. Не может того быть, чтобы она нам в конце концов не улыбнулась. Будем надеяться на лучшее.
Пьер оглядел напряженно молчавшую толпу французов. Они явно ждали его распоряжений и вопросительно глядели в лицо своего избавителя.
– Ну что, друзья! Свобода! Сейчас мы по очереди отдохнем. Я и арабы, да еще пара матросов вполне справимся с парусами. Ветер ровный, а до утра еще далеко. Идите устраиваться спать, утром поговорим подробнее. Оружие держите при себе. Спокойной ночи, господа. Идите!
Уставшие и переволновавшиеся люди без слов стали расходиться. Пьер повернулся к арабам:
– Коли хотите в живых остаться, то выполняйте все мои приказания и не вздумайте пытаться сбежать. А теперь поворачиваем ближе к северу и внимательно глядите по сторонам. Нам встречи с арабскими или испанскими кораблями ни к чему. И огни приказываю загасить.
– Слушаем, раис, – с готовностью промолвил старший, видимо хозяин судна.
Он стал у румпеля, поглядел на небо, на паруса, сказал что-то своему помощнику. Тот схватил канат, поглядел по сторонам. Французы, которые остались на вахте, взялись ему помочь.
Шебека слегка развернулась и в бейдевинд пошла вперед.
Пьер стал разбирать оружие, припасы, укладывал их на корме, прикрыл парусиной. Потом подошел к борту, облокотился о планширь. Черные воды океана струились, фосфоресцируя мгновенными брызгами холодного света.
Мысли его перенеслись к дому. Он даже заулыбался, вспоминая лица близких и любимых людей. Волнение охватило его, он оттолкнулся от планширя, пошел к арабу. Тот боязливо уставился на него. Пьер сказал:
– Ты, наверное, хозяин судна. Делай как я скажу и останешься жив. Что в трюме? И куда ты собирался направляться?
– О раис, утром я собирался на юг. Там хорошая торговля. А в трюме мелочь всякая, но больше всего тканей. Господин, не погуби мою душу грешную! Умоляю тебя – у меня дома семья, детишки. Они все с голоду помрут без меня.
– Перестань ныть, купец! Не помрут твои детишки. Гляди зорче и скажи, ты плавал за Гибралтар?
– Бывало такое дело, раис.
– Стало быть, эти места тебе знакомы?
– Да, мой господин. Аллах сподобился мне это втолковать в голову.
– Это хорошо, – Пьер замолчал, обдумывая очередной вопрос. – Плавание во Внутреннем море будет опасно для нас?
– Как сказать, господин. Для арабов мало опасности, но для вас…
– Понятно. А скажи мне, купец, сильно я отличаюсь от араба?
– Да, господин. В тебе сразу можно признать европейца. Хотя некоторые дальние арабы говорят похожим языком. За жителя Мисра ты смог бы сойти.
– Спасибо. Это уже что-то обнадеживающее. А скажи, испанских кораблей за проливом много встречается?
– Встречаются, господин. Но они ходят караванами по нескольку сразу. Там постоянно кто-то сражается. Но вдоль берега вполне можно пройти. Правда, я не знаю, куда вам надо?
– Это тебя не касается, купец. Делай свое дело.
– Да хранит тебя Аллах, раис!
– Не кощунствуй, купец! Это не к лицу правоверному. Ты с удовольствием перерезал бы мне глотку, если бы удалось улучить удобную минуту.
Араб втянул голову в плечи. Он перестал говорить, уставился в черноту ночи, поглядел на небо, подправил румпель.
Когда очертилась далекая волнистая линия берега, высвеченная посветлевшим небом, Пьер увидел рыбачью лодку со спущенным парусом и спросил араба:
– Что он тут делает? Рыбак?
– Да, господин. Тунца вытаскивает из сети.
