– Корову? Да, конечно.
Пара огромных глаз в глубине стойла умоляла «экскурсантов» оставить ее в покое. Она напомнила Аркадию капитана Марченко, когда Аркадий сообщил ему о том, что в охлаждающем пруду скорее всего свежий труп. Капитан заявил, что пустая лодка не повод покидать кабинет, где тепло и сухо, а пруд слишком большой, чтобы обходить его под дождем или в темноте. Пустая водочная бутылка ничего не значит, крови в лодке не было, следов борьбы тоже. Так зачем же охотиться за призраками, резюмировал Марченко.
Роман провел своих гостей из хлева мимо плотно сложенной поленицы. Дрова были уложены одно к одному, аккуратно-преаккуратно. Роман махнул рукой в сторону сада, где росли вишни, персики, сливы и яблоки.
– Вы обходили двор с дозиметром? – спросил Аркадий у Алекса.
– Какой смысл? Этим супругам по восемьдесят с лишним, и они привыкли к здешним продуктам. Это лучше, чем голодать в городе. Здесь для них просто рай небесный.
Может быть, он и прав, подумал Аркадий. Дом Романа и Марии был поблекшего голубого цвета, с резными окнами, один угол по-деревенски стоял на пне. Дом сильно выделялся среди брошенных изб, которые были черными, словно их сожгли, с полуразрушенными сараями и плодовыми деревьями в зарослях куманики. Одна заросшая тропа вела от дома Марии к середине деревни, а другая поднималась к забору из кованого железа, за которым виднелись кладбищенские кресты. Эти тропы были словно стрелками компаса – одна указывала жизнь, а другая – смерть.
Внутри избы была единственная комната, которая одновременно служила кухней, спальней и гостиной. В центре стояла беленая кирпичная печка, которая согревала дом, в ней готовили еду, пекли хлеб, и – слава крестьянской смекалке! – в особенно холодные ночи она становилась теплой постелью. По стенам висели вышивки, коврики с лесными пейзажами, семейные фотографии и картинки из старых календарей. На фотографиях в рамках еще молодые Роман и Мария – он в резиновом фартуке, она с огромной связкой чеснока. Рядом с ними городского вида люди, вероятно, их сын и его семья – скромная молодая женщина и худенькая девочка лет четырех. На другой фотографии девочка, может быть, годом старше, стоит в соломенной шляпке возле проржавевшей вывески с надписью «Havana Club».
Мария сияла так, словно ее посетили самые дорогие гости. На ней были расшитая рубашка с передником, черная юбка и платок с бахромой. Голубые глаза блестели, и улыбалась она во весь рот. Несмотря на тесноту, она шустро сновала взад и вперед, ставя на стол банки с солеными и маринованными огурцами и грибами, тонкие и толстые колбасы, моченые яблоки, квашеную капусту, черный хлеб, домашнее масло и, наконец, «гвоздь программы» – соленое сало с молочным отливом.
– Даже и не заикайтесь насчет дозиметра, – прошептал Алекс Аркадию.
– И часто вы здесь едите?
– Когда чувствую себя счастливым.
Они услышали, как подъехала машина, и спустя мгновение на пороге появилась Ева Казка с цветами. На ней снова был шарфик. Видимо, это было неотъемлемой деталью ее имиджа.
– Ренко, я не знала, что вы собираетесь сюда, – сказала Ева. – Ваш визит связан с расследованием?
– Нет. Просто решили гульнуть.
– Гулять так гулять. – Роман поставил ряд стопок вокруг бутылки водки. «Да, какая уж без водки гулянка», – подумал Аркадий. Ванко походил на путника, который умирает от жажды. Хозяин наполнил стопки до краев, а Мария гордо следила, как он разливал спиртное в каждую стопку, не уронив ни капли. – Подождите! – Роман размашисто чиркнул спичкой и поднес к своей стопке – желтое пламя заплясало на поверхности жидкости. – Хорошо. Готово. – Он задул пламя и поднял стопку: – За Россию и Украину!
Аркадий сделал глоток и почувствовал, как перехватило горло.
– Это не водка.
– Самогон. – Алекс вытер глаза. – Смесь из перебродившего сахара, дрожжей и, может быть, картошки. Намного чище водки.
– Насколько?
– Может быть, процентов на восемьдесят.
Самогон возымел свое действие: Ева выглядела еще опаснее, Ванко еще достойнее, у Романа покраснели уши, а Мария вся светилась. Все чинно занялись едой, а Роман снова наполнил стопки. Аркадий с удовольствием набросился на хрустящие кислые огурчики, может быть со стронцием.
– Рыбачили в лодке Ванко? Поймали что-нибудь? – спросил Роман.
– Нет, хотя видел очень большую рыбу. Сказали, чернобыльский великан. – Аркадий заметил, как Ванко ухмыльнулся Алексу. – Вы что, знаете об этой рыбе?
– Зубатка? Это шутка Алекса, – сказала Ева.
– Зубатка есть зубатка, – произнес Ванко.
– Не совсем, – сказал Алекс. – Здешние знают только канализационную зубатку, она питается отбросами и достигает в длину метра или двух. А вот настоящая, дунайская зубатка – размером с грузовик. Рыба что надо.
– Ерунда, – сказала Ева. – Алекс не прочь, чтобы чума вычистила Европу и уничтожила всех людей, освободив тем самым пространство для его глупых животных.
– Присутствующие, разумеется, исключаются, – сказал Алекс.
Мария улыбнулась. Гулянка продолжилась.
– За что будем пить? – спросил Роман.
– За забвение, – предложил Алекс.
Выпив вторую стопку, Аркадий почувствовал, что пьянеет. Ева заявила, что ей жарко. Она ослабила шарфик, но не сняла его.
Мария посоветовала Аркадию съесть ломтик сала.
– Смажет желудок.
– Да, смазало меня на славу. Фотографию девочки возле вывески клуба «Гавана» сделали на Кубе?
– Внучка, – произнес Ванко.
– Назвали в честь меня, Марией, – сказала Мария.
– Каждый год Куба берет чернобыльских детей на терапию. Это очень хорошо – пальмы да пляжи, если не считать, что солнечная радиация нужна этим детям в самую последнюю очередь, – сказал Алекс.
Аркадий понял, что ляпнул лишнее. Роман откашлялся и сказал:
– А что мы стоим? Так не положено. Давайте сядем.
В избе было всего два стула и скамейка, на которой могли разместиться лишь двое. Алекс посадил Еву к себе на колени, Аркадий встал рядом.
– Ну так как идет расследование? – спросил Алекс.
– Никак, – ответил Аркадий.
– Да, следователь из вас слабый, – вставила Ева.
– Думаю, что есть и другие причины.
– Скорее всего ничего у вас не получится, – сказал Алекс. – И останетесь вы с нами навсегда.
– Я выпью за это, – с надеждой произнес Ванко.
– Тут одни неудачники, такова природа этого места, – вздохнула Ева. – Зачем лечить людей, живущих в радиоактивных домах? Что делать с детьми, у которых опухоли появляются даже спустя десять лет после облучения. Это эксперимент, а не медицинская программа.
– Какая тоска! – закатил глаза Алекс. – Давайте вернемся к мертвому русскому.
– Давайте, – согласилась Ева и наполнила свою стопку.
– Наверняка было из-за чего русскому бизнесмену перерезать себе горло, – сказал Алекс. – Но зачем ради этого он приехал сюда из самой Москвы?
– Мне тоже это непонятно, – сказал Аркадий.
– Наверное, многие в Москве хотели помочь ему уйти на тот свет, – предположил Алекс.
– Уверен, что так.
