- Господи, да помогай уже, что ли! - опять пробормотал Олег. - Ее или его и ждет мама. Поэтому я и сказал: в ожидании…
- Ну-у, пап, это нечестно! Мама ждет, а мы - нет, что ли? И мы давайте ждать! А то - ишь! Мама ждет! А мы? - разволновался Тимка.
- И мы, Тим, ждем! Очень!
- А почему ты не знаешь, сестренка у нас или братик? Разве так бывает?
- Бывает, сын, бывает… Знаешь что? Давай я тебе все это завтра объясню. А сейчас пойдем Новый год праздновать, а? А то он на нас обидится, Деда Мороза к нам не пустит - и останетесь вы завтра утром без подарков!
- А вот и не останемся… - проворчал Тимка, стирая со щек следы рева. - Дед Мороз, Дед Мороз! Что я, маленький, что ли? Сами все подарки под елку положите…
За столом Ланке внимание уделяли пристальное, ухаживали усиленно. Аленка, преобразившись из грубошерстной в шелковую, согнала Павла с места рядом с Ланой, села туда сама и все время то шептала ей что-то на ухо, то подсовывала какую-нибудь еду: «Это полезно, ешь!» - то шикала на расшумевшихся детей.
Младшие уже вовсю зевали и демонстрировали вялость одновременно с полной неуправляемостью.
- Все! Пора спать! - наконец приказал Павел. - Анютка, уложи Ксюшу.
Но тут Ксюша с Тимкой заявили, что спать они будут в Тимкиной комнате.
- А Платона куда денете? - поинтересовалась Лана.
Ксюша захихикала:
- А он пусть с Аринкой спит! Он в нее влюбился!
Тимка возмутился:
- Ни в кого он не влюбился! Дура, что ли?!
- А вот и влюбился! А вот и влюбился! - закричала Ксюшка. - Он ее завтра на дискотеку звал!
- Он и Кольку звал! И Вадьку! Что ли, и в них влюбился? Не буду с тобой спать!
- Очень надо! Сам дурак!
- Эй, мелкие, не подеритесь, - встал между готовыми сцепиться Тимкой и Ксюшей Платон. Он и сам был возмущен. Нужна ему эта Аринка сто лет! У него давно уже Натка есть. Просто он пацанов с сеструхой позвал завтра в свою компанию: не бросать же гостей…
- А чего она…
- А чо он… - принялись жаловаться друг на дружку малыши, еще пять минут назад решившие стать друзьями на всю жизнь.
- Хватит ябедничать! Давайте миритесь - и спать! Ксюха! Цыц! - вмешалась Арина.
- Не буду мириться! Он меня дурой обозвал! Первый! - упрямо заявила Ксюша.
Платон присел перед Тимкой на корточки и что-то зашептал ему на ухо. Тот набычился, глядя в пол и мотая головой. Потом, все еще хмурясь, покивал неохотно, но согласно.
- Давай! - сказал Платон вслух, слегка подтолкнув брата в сторону Ксюши.
- Ксюша, извини меня, пожалуйста, - не поднимая головы, скороговоркой выпалил Тимка.
- Ну ладно! - с королевской снисходительностью молвила младшая Стечкина. - Так уж и быть, прощаю!
Взрослые сидели за столом, как зрители в театре, изо всех сил стараясь не смеяться. А потом посовещались и огласили мудрое решение: старшие мальчишки - Платон, Коля и десятилетний Вадим - ложатся в детской у Камневых, Платон поставит себе раскладушку, а Тимка с девочками пойдут к Стечкиным. Причем Арина пойдет с ними сразу и почитает им сказку. Решением остались довольны все, кроме Арины.
- Опять я за няньку!… - бурчала она, раскладывая широченный диван…
Впрочем, она и одной странички из «Золушки» не дочитала, как ее подопечные уже сопели по обе стороны от нее.
Капитан Васильев пришел в себя ровно в полночь. Где-то били куранты и шумели голоса. «Ну и дела! Новый год проспал!» - испугался он и по привычке потянулся, чтобы включить ночник. Чьи-то руки легли на плечи, мягко придавив его к постели, он почуял знакомый запах, и голос жены сказал:
- Тихо, Понтик, нельзя шевелиться…
- По…че…му? - спросил он и удивился, как медленно он это сказал. - Темно… Включи… свет…
- Так ведь… - удивленно начала жена и вдруг, охнув, отпустила его плечи. Он услышал ее торопливые шаги, потом взволнованный голос:
- Сестра, зовите доктора, он очнулся. Скорее, скорее! Топот легких ног, голос дочки:
- Очнулся?
Спокойные мягкие шаги - и голоса зазвучали рядом.
- Включите… свет… - опять попросил он.
- Не волнуйтесь, Софья Павловна, - сказал кто-то сочным баритоном - При таких травмах это бывает. Отлично уже то, что он не впал в кому. Остальное сделает время. Эдуард Петрович, вы помните, что с вами случилось?
Что-то забрезжило в голове вместе с нахлынувшей болью. Он глухо замычал. Потом спросил:
- Я… ослеп?
- Это пройдет, Эдуард Петрович. Вспоминайте: как ваша фамилия?
- Ва…силь…ев.
- Как зовут вашу дочь?
- Язя.
- Подумайте, - начал баритон, но вмешался голос дочки:
- Он правильно говорит! Это мое… домашнее имя.
- Она себя так в детстве называла, - добавила жена.
- Жена… Зонтик, я… Понтик, - со слабой улыбкой сказал капитан.
- Понятно, - одобрительно сказал баритон.
Но капитаново ухо уловило тихие всхлипывания, и он сказал:
- Приказ… не реветь…
- Поняли, дамы? - сказал баритон с улыбкой. Оказывается, даже улыбку можно услышать. - С вашим кормильцем все будет хорошо, поскольку с чувством юмора у него все в порядке. Я не шучу! Чувство юмора в мозгу рядом со зрением находится.
«Врет, наверное, эскулап. И правильно делает», - подумал капитан. Думал он как всегда - быстро, без пауз.
Зонтик и Понтик получались у дочери вместо Сончик и Пончик. Это он тоже помнил.
И еще он вспомнил, что нашел диск в картонной упаковочке. Это конечно же был тот самый диск, о котором говорилось в письме. Откуда другому в лесной избушке взяться?… Потом что-то раскололо его голову… Потом появился Камнев, с ним еще какие-то мужики. Пить давали, куда-то тащили… А потом он проснулся под бой курантов.
- Девчонки, с Но…вым го…дом, - сказал Васильев. - И всех… поздрав…ляю.
Глава 17
Ох уж эти новогодние каникулы! Да еще с целым табором гостей.
И с тошнотой по утрам…
