– Ну вот, дитя, похоже, ты глотнула достаточно, чтобы прийти в благостное расположение духа. Скоро ты поймешь, что это к лучшему.
– Посторонись. Она готова принять меня. Диккенсона.
Он возвышался над ней. Изабелла попыталась сосредоточить на нем взгляд, но его фигура раздвоилась. Не надо позволять до себя дотрагиваться.
– Неси ее на кровать, – приказала тетя Минни.
– За кого ты меня принимаешь, служанка?
– Делай, что тебе говорят. Я не позволю брать мою девочку на полу как суку.
Диккенсон с опаской подошел к Изабелле, словно ожидал, что она начнет драться. Но силы уже оставили ее, снадобье разлилось по жилам, лишило воли.
Диккенсон нагнулся, его холодные, потные руки вывели Изабеллу из дремы, и у нее вырвался крик ужаса:
– Не-е-ет!
Керн и Хатуэй шептались о том, что делать – стучать или нет, когда услышали за дверью вопль, который резанул графа, как осколок стекла. Изабелла!
– Отойдите! – приказал он маркизу.
Хатуэй едва успел отскочить, и Керн ударил плечом в белую створку. Деревянная панель застонала. Граф приналег, замок не выдержал, и дверь распахнулась.
Керн ворвался в будуар, за ним, не отставая, бежал маркиз. В комнате было темно и пусто, свет проникал из спальни.
Обезумев от страха, Керн молнией ворвался туда, и его глазам предстала леденящая душу картина.
У кровати с балдахином стоял голый по пояс Терренс Диккенсон, у изголовья суетилась Минни, гладила по волосам Изабеллу, что-то ворковала ей на ухо, а девушка неподвижно лежала с закрытыми глазами, облаченная лишь в тонкую белую рубашку, словно готовая к закланию жертва.
– Боже правый! – взорвался Хатуэй.
Кровавый туман ярости окутал графа, и, выкрикивая страшные проклятия, он бросился на Диккенсона. Тот проворно отскочил, но зацепился за стул и растянулся на ковре, протягивая вперед руку, чтобы остановить Керна.
– Я все объясню… меня втянула Минни… ничего не случилось… это ошибка…
– Ошибка? Черта с два!
Граф рванул Диккенсона с пола, кулак врезался ему в челюсть. Голова негодяя дернулась, глаза закрылись, и он, будто сломанная кукла, упал на пол.
Керн подошел к кровати. Минни попыталась закрыть собой Изабеллу, но маркиз, отстранив ее, завел ей руки за спину.
– О! – завопила она. – Как вы обращаетесь с моей рукой?
– Так же, как с ней будут обращаться в Ньюгейтской тюрьме!
– В Ньюгейте? По какому обвинению?
– По обвинению в убийстве Авроры Дарлинг, – безжалостно произнес маркиз.
Керн сел на кровать. Изабелла что-то невнятно бормотала, ее голова металась по подушке, соски приподнимали тонкую материю рубашки, обрисовывающей женственные линии тела. Боже! Шлюха привела сюда Диккенсона, чтобы тот изнасиловал Изабеллу!
Ярость снова захлестнула графа. И вместе с ней бесконечная нежность. Он дотронулся до теплой щеки девушки.
– Изабелла!
Веки вздрогнули, и она протянула к нему руки.
– Джастин?
– Я здесь, дорогая. – Керн нежно поцеловал ее. Изабелла открыла глаза, взгляд остановился на нем, губы сложились в улыбку.
– Я не… сплю?
Слова прозвучали неразборчиво. Обуреваемый страхом, Керн резко повернулся к Минни.
– Что ты ей дала? Яд?
– Конечно, нет, – возмутилась женщина. – Лишь капельку опиума. Я люблю ее гораздо сильнее вашего.
– Любовь? Тебе известны только эгоизм и зависть. Керн обнял Изабеллу, взял на руки и, наслаждаясь ее близостью, прижал к себе.
– Я здесь. И никогда тебя не оставлю.
– Нет! – закричала Минни. – Ты не можешь ее забрать.
– Может, – вмешался Хатуэй. – И если выйдет, по-моему, вы, мадам, никогда ее больше не увидите.
