и ноги лежали безвольно, тело подрагивало от жаркой истомы.
Постепенно она начала воспринимать окружающее. Золотые херувимы, поддерживающие балдахин, фривольные розовые шторы, золоченая мебель.
Почему она на кровати матери?
Но прежде чем Изабелла нашла ответ, снова послышался шепот. Из будуара. Керн?
Собрав все силы, она попыталась встать, но голова опять упала на подушку. Комната не переставала кружиться перед глазами.
Нет, не Керн.
Керн был в другой раз, когда они занимались любовью на этой кровати. О, как ей нравилось, когда он гладил ее тело, пока она не закричала от страсти! Даже сейчас в бедрах отдавалось томление. Изабелла погрузилась в волны драгоценной памяти, но что-то заставило ее сопротивляться. И прежде чем снова впасть в забытье, она уцепилась за мысль.
Керн ее бросил. Навсегда. Потому что она отказалась стать его любовницей.
Нет, она жаждала стать его любовницей. Собиралась, к нему. Но дошла ли?
Она наморщила лоб. Последнее, что удалось вспомнить, – как она терла себя губкой в горячей воде. Тетя Кэлли принесла воды, забрала ее платье. А тетя Минни настояла, чтобы она выпила чай. Потом она вылезла и
Мир померк. Остались только звуки ссорящихся голосов. Один, резкий, принадлежал тете Кэлли…
Но ее голос не напоминал бормотание, доносившееся до Изабеллы сейчас. В будуаре горел неяркий свет. Кто там? Изабелла попыталась крикнуть, издав лишь какое-то хрипение.
Нет, ванну она не придумала. Распущенные волосы еще влажные, пряди у щеки пахнут свежестью и розовой водой Она готовила себя к встрече с Керном. Хотела надеть свое лучшее платье и отправиться в дом Линвуда. Сказать Керну, что она передумала.
А теперь на ней одна легкая ночная рубашка. Неужели она заболела?
В голове дурман, мысли не вязались друг с другом, тело наполняла приятная нега. Изабелла ощущала прохладу простыни, мягкость подушки и воображала себя увядающей розой.
Услышав в будуаре мужские шаги, она сонно улыбнулась. Это Керн вернулся к ней. Решил, что ему следовало на ней жениться. Он крепко обнимет, поцелует, будет любить…
Мужчина вошел в спальню. Высокий, худощавый, со свечой в руке. Пламя колебалось, замысловатые тени скользили по его породистому лицу и редеющим волосам.
Терренс Диккенсон.
Мозг Изабеллы не находил причины для его присутствия. Окончательно сбитая с толку, она попыталась заговорить:
– Ч-ч-что вы… здесь… делаете?
Слова звучали невнятно, язык словно распух, во рту пересохло.
Диккенсон поставил свечу на прикроватный столик. Потом сел, матрас продавился под его весом, наклонился к ней, уголок губ приподнялся, обнажив зубы.
– Проснулась? Ну и славно. Вижу, ты узнала меня. Тревога закралась в неразбериху ее мыслей. Что у него на уме?
– У-уходите. – Слова прозвучали так же хрипло. От его злобной ухмылки по телу побежали мурашки.
– Какой непередаваемый восторг иметь вас в полной своей власти, мисс Дарлинг! Полагаю, от нашей короткой встречи я получу еще большее удовольствие, чем ожидал.
Диккенсон говорил так, будто они условились о свидании. Но откуда он узнал, что она здесь?
Вопрос остался без ответа и исчез под натиском возрастающего беспокойства. Диккенсон развязал галстук, повесил его на спинку, аккуратно снял изысканный сюртук и жилет. Потом, сбросив рубашку, осмотрел себя в зеркале у кровати, втянул дряблый живот и любовно провел рукой по рыхлой груди. Поворачиваясь и так и эдак, он наслаждался своим видом.
Несмотря на дурман в голове, Изабелла почувствовала настоящий страх. Этот человек собирался ее изнасиловать.
Она повернула голову в сторону будуара и попыталась сосредоточить взгляд на двери. Надо как-то убежать, найти тетушек – они ее спасут…
Изабелла напрягла расслабленные мышцы, руки и ноги были словно опущены в патоку, но ей удалось откатиться к краю кровати.
Тут на нее рухнуло огромное тело, стало трудно дышать, захлестнуло отвращение.
– Не спеши, моя красавица. Мы еще не начали развлекаться.
Даже сквозь его одежду Изабелла почувствовала, как он возбужден, мужская плоть упиралась в нее, от сильного запаха одеколона к горлу подступила тошнота. Она изо всех сил пыталась поднять колено.
– Думаешь, я снова попадусь на эту уловку? – засмеялся Диккенсон, заметив ее тщетные усилия. – Нет уж, ты будешь делать все, что я захочу.
Он схватил руку девушки, прижал к чреслам и заставил гладить пах. Глаза Диккенсона загорелись, он застонал от удовольствия.
– Нет! – Крик исторгся из нее в тот момент, когда Изабелла с вывертом ущипнула его за мужское естество.
