– Ну? Кто бы мог подумать, – равнодушно сказала Ксюшка. – А зачем?
– Что значит – зачем? – удивился Марк. – Если мы будем партнерами, нам придется и семьями встречаться. Это часть бизнеса, это же понятно. И почему ты сделала такую прическу? Хвост какой-то, даже странно!
Оксана резко рванула стягивающую волосы резинку и встряхнула освобожденной кудрявой копной. Голос стал еще тише и спокойнее:
– Так лучше?
– Господи, конечно, нет! – все-таки Марк, похоже, хлопнется сегодня в обморок. – Ты же не можешь в таком виде показываться на люди! Причешись как-нибудь, пучок завяжи… У тебя же всегда была вполне приличная прическа! И помаду посветлей надо выбирать. Яркая косметика – это, знаешь, вульгарно.
Оксана молча смотрела на Марка спокойным непроницаемым взглядом. Алексей вздохнул и сказал с откровенной жалостью:
– Маркуша, ты не понял. На Ксюшке никакой косметики. Она свежеумытая.
– Что? – Марк повернулся к Алексею и опять раздраженно хрустнул пальцами. – Умытая? Ну, так надо было накраситься как-нибудь, чтобы, знаешь, все это в глаза не бросалось…
– Ну, мы едем или как? – закричала от калитки тетя Надя. – Сколько мне еще вас ждать?
– Ну, мы едем или как? – Алексей глянул на Ксюшку и, не выдержав, хитро подмигнул ей. На ее каменно неподвижном лице мелькнула слабая тень улыбки, но ответила она тем же ровным безжизненным голосом:
– Сейчас, вот только хвост завяжу.
Марк раздраженно фыркнул, повернулся и размашисто зашагал к машине, на ходу шаря по карманам в поисках ключей. Алексей подождал, пока Ксюшка опять стягивала резинкой волосы на затылке в пышный хвост, потом взял ее за руку, и они пошли по потрескавшимся плиткам дорожки, касаясь друг друга плечами, поглядывая друг на друга заговорщическими глазами и понимающе улыбаясь друг другу.
Всю дорогу в машине Марк молчал с надутым видом, а тетя Надя, Ксюшка и Алексей, устроившись втроем на заднем сиденье, вели подчеркнуто светскую беседу о погоде, о радиоактивных осадках, о преимуществах тех или иных пород собак и о прочих высоких материях. Ксюшка была сначала как-то настороженна, но тетка Надька так неподражаемо грассировала, произнося слова «мерси», «пардон», «радиация», «экстерьер», а Алексей с криком «Позвольте ручку!» с таким благоговением то и дело прикладывался губами к наманикюренным пальцам тети Нади, что Ксюшка постепенно оттаяла, перестала сверлить холодными глазами затылок Марка и даже стала улыбаться. А у входа в ресторан взяла Алексея под руку и не отпускала до самого столика, где уже сидели эти английские мистер и миссис, и Марк выглядел в высшей степени нелепо, представляя им свою невесту, которая демонстративно висла на руке другого.
Вообще-то ужин прошел более или менее гладко. Если не считать самого начала, когда официант, решив, что самая главная фигура в этой компании – тетя Надя, с подчеркнутым почтением подал меню ей, а тетя Надя, открыв его, но даже не заглянув, проникновенно глядя в глаза официанта, строго сказала с французским акцентом:
– Р-родной, только не тр-репанги!
Алексей радостно заржал, Ксюшка засмеялась своим внезапным коротким смехом, даже не знающие предыстории Фоксы заулыбались, а Марк опять стал дергать щекой и хрустеть пальцами. По красивому непроницаемому лицу молоденького официанта скользнула тень симпатии, глаза потеплели, и он доверительно понизил голос:
– Ни в коем случае, мадам. Трепангов не держим.
– Мерси, – с облегчением сказала тетя Надя и протянула меню Алексею. – Ты чего регочешь? На-ка, выбери что-нибудь пристойное. Ты насчет жратвы соображаешь, я твоему вкусу доверяю.
Она говорила, все так же грассируя, и сохраняла при этом абсолютную невозмутимость. Ксюшка придвинулась к тете Наде и, опять засмеявшись, потерлась щекой о ее плечо. Марк сидел, вцепившись в край стола побелевшими пальцами и опустив глаза на стоящий перед ним прибор. Английская пара в смысл происходящего не вникала и дружно благодушествовала, улыбаясь всем подряд. Официант с видимым трудом сохранял серьезность и смотрел на тетку Надьку с острым интересом. Алексей давно так не развлекался. Он взял меню из рук тети Нади и быстро сделал заказ – почти наобум – для себя, для Ксюшки и тети Нади. Протянул меню миссис Фокс, но та, улыбаясь, махнула рукой и сказала по-русски:
– Нам то же самое.
– И мне, – подал голос Марк. Странный какой-то голос.
А дальше все пошло как по маслу. Миссис Фокс оказалась Лидочкой родом из Смоленска, и для миссис Фокс вполне прилично владела русским языком. Мистер Фокс говорил по-русски с ошеломляющим акцентом, но быстро и уверенно и все понимал. Марк попытался было говорить с ним по-английски, но Ксюшка пару раз поправила его, и Марк тоже перешел на русский. Тетя Надя, сохраняя серьезный и даже несколько печальный вид, довела своими рассуждениями об особенностях китайской кухни Лидочку Фокс до того, что у той от смеха потекли слезы, и тушь с ресниц попала в глаз. Марк был несколько растерян, но все-таки успокоился: потенциальному компаньону ужин явно понравился. Ксюшка уминала второе безе с орехами и поделилась с Алексеем мечтой заказать еще. Алексей, не отрываясь, смотрел на ее румяную полудетскую мордашку и ждал, когда наконец квартет на эстраде закончит настраивать свои гитары и начнет играть что-нибудь танцевальное. И с первым же аккордом медленной, негромкой, совершенно незнакомой мелодии он встал и поднял из-за стола Ксюшку. Заметив, как она растопыривает липкие от сладкого пальцы, вынул из кармана платок, вытер следы крема на ее подбородке, потом – каждый палец по отдельности, потом – узкие розовые ладошки… И все это молча, неторопливо, будто не было нескольких десятков пар глаз, которые смотрели на них со всех сторон. И Ксюшка молчала, спокойно ожидая, когда он закончит свою кропотливую работу, молчала и улыбалась ему, а когда он сунул платок в карман, повернулась и пошла к площадке в центре зала, где не было еще ни одной танцующей пары. Алексей шел за ней и перехватывал взгляды, направленные на нее. У края площадки он взял ее за руку, повернул к себе и обнял, остро ощущая ладонью скользкий рельефный рисунок ее ажурной кольчужки и тепло тоненькой твердой талии. Несколько секунд они стояли, не двигаясь, глядя друг другу в глаза, привыкая друг к другу, настраиваясь друг на друга. Потом одновременно качнулись, ловя ритм мелодии, и плавно вписались в танец – так безупречно синхронно, будто репетировали всю жизнь.
– Ужик, – пробормотал Алексей, с наслаждением ощущая змеиную тонкость и гибкость Ксюшки.
Она сразу поняла и смущенно хмыкнула:
– А ты на тигра похож… – Ксюшка слегка откинулась, подняла лицо, со спокойной теплой улыбкой внимательно разглядывая его черты. – Нет, скорее – на льва, вон грива какая. Только у льва нос толще.
– Ничего, я, может, еще поправлюсь… – Алексей наклонился и потерся щекой о ее волосы. – И уши отращу. И хвост с кисточкой.
– Это не обязательно. Ты и так красивый. Вон как на тебя все смотрят.
– Это на тебя все смотрят! – Алексей чувствовал гордость и ревность одновременно. – Ты что, не поняла? Прямо шеи сворачивают.
– Где? Кто? – Ксюшка тревожно оглянулась и поежилась. – Почему?
– Знамо дело, почему, – буркнул Алексей слегка печально. – Потому, что они в жизни не видели такой красавицы. Не считая платья.
– Да ну тебя, – искренне обиделась Ксюшка. – Не можешь быть серьезным, да?
– Могу… – Алексей остановился, не выпуская ее из рук, и заглянул в ясные медовые глаза. – Я могу быть очень серьезным. Но не решаюсь. Я – нерешительный.
В глубине ее глаз мелькнула тревога, она покусала яркие малиновые губы, подумала и шевельнулась в его объятиях:
– Мы танцевать будем? А то все смотрят.
– Они у меня досмотрятся, – буркнул Алексей, вздохнул и опять повел ее в танце. – Что там наши делают?
Ксюшка вытянула шею, глянула ему через плечо и усмехнулась почти злорадно:
– Тетя Надя с Фоксом танцует. Здорово! Фоксиха с каким-то грузином. А Марк сидит, кофе пьет… Во, к
