– Не за что, – буркнул он. «Спасибо»! Нужен ей этот дом, как же… Только и говорит об этой проклятой учебе. – Ксюш, ты чему учиться-то собираешься? Небось, маркетингу какому-нибудь?
Она вдруг громко засмеялась, и он, как всегда, невольно разулыбался в ответ.
– Я там в зоопарке была, – сообщила она неожиданно. – Ты не представляешь, какое это чудо.
– Представляю… – Алексей опять расстроился и рассердился на себя за это. В конце концов, какое он имеет право на ее планы в жизни? Не считая того, что она о его планах вообще не подозревает… кажется. – Очень даже представляю. Я все-таки телевизор смотрю иногда.
– Не-е-ет, – протянула Ксюшка еще более мечтательно. – Телевизор – это ерунда, на самом деле совершенно все по-другому… – Она помолчала, вздохнула и печально призналась: – Я хотела там на работу устроиться. В зоопарке, хоть кем-нибудь. Не взяли – образование не то.
Машину опять тряхнуло, и Алексей чертыхнулся сквозь зубы.
– Нет, ты все-таки что-то очень сердитый, – озабоченно сказала Ксюшка, наклонилась и заглянула ему в лицо. – Ты чего такой сердитый? В конце концов, совсем не обязательно было меня встречать, если очень занят. Я и сама могла спокойно добраться.
Ну и ну! Она и в самом деле ничего не понимает. Рассказывает ему уже полчаса, как собиралась остаться в этой своей Америке… Как собирается ехать туда учиться… Как собирается бросить его… оставить здесь одного. Может быть, насовсем. Может быть, выйти замуж за какого-нибудь американца. За банкира какого-нибудь. А что, за одного банкира она уже чуть не вышла замуж. Лиха беда – начало… Конечно, куда нам до банкиров. Зачем ей какой-то фермер? Зачем ей, богатой невесте с медовыми глазами и знанием английского языка, какой-то бесперспективный Леший из забытой богом деревни, с его драной «Нивой», с его диким садом, с его самодельным домом даже без телефона?
– Леший, а я тебе телефон привезла, – вдруг сказала Ксюшка.
– Зачем? – удивился он хмуро, мельком подумав, не читает ли она его мысли. – Зачем мне телефон посреди леса? Здесь на сорок километров ни одной телефонной линии. И сотовый не нужен. Не берет тут сотовый.
– Радиотелефон, – объяснила Ксюшка. – Интересный! Ольга сказала, потом объяснит, как его подключить и зарегистрировать. И себе тоже привезла. Здорово, да?
– Здорово, – напряженно согласился Алексей. – Спасибо. Теперь я всегда смогу позвонить из своей конюшни тебе в Чикаго. Или ты в Нью-Йорке жить будешь?
Она опять наклонилась, заглядывая ему в лицо, помолчала, отвернулась и сказала холодновато:
– Я еще ничего не решила. А ты как посоветуешь?
– А ты какого совета ждешь от меня?
Он и сам слышал, какая злость прозвучала в его голосе, но сдержаться уже не мог.
– Дружеского, – еще холоднее сказала Ксюшка. – Дружеского мудрого совета. Если можно.
– Можно, – сквозь зубы тихо сказал Алексей. – Конечно, можно. Почему же нельзя? Дружеского и мудрого. Пожалуйста, сколько угодно…
Он замолчал и перевел дыхание. Черт, когда хоть эти колдобины кончатся?
– Ну? – не дождавшись продолжения, спокойно сказала Ксюшка. – Я жду.
Машина медленно перевалила через последнюю рытвину, Алексей вырулил на ровную дорогу, ведущую к Колосово, и прибавил скорость.
– Чего ты ждешь? – устало спросил он.
– Совета. Дружеского и мудрого.
– Глупости все это, – так же устало сказал он. – Что я тебе могу посоветовать? Сама подумай… У тебя есть возможности, которых нет у многих других. Ты можешь сделать то, о чем мечтаешь… Ты мечтала о доме для стариков. Теперь он есть. Ты мечтала о собаке и лошади. Это не проблема. Ты мечтала повидать Америку. Ну, повидала. Теперь ты хочешь учиться в Америке, правда? И деньги на это у тебя есть. Беда в том, что слишком много денег…
– Ну, с этой бедой я как-нибудь справлюсь, – смешливо заметила Ксюшка.
Она вдруг повеселела, как-то успокоилась, потеплела, и Алексей понял, что и сам неожиданно успокоился и даже повеселел. Ладно, еще не вечер. Что он, в самом деле, так распсиховался? Главное – Ксюшка приехала. Ксюшка будет здесь, может быть, еще долго. И вообще она пока ничего не решила. И почему это он решил, что вообще входит в круг ее интересов? С самого начала ясно было, что это волшебное создание не для него. Ведь ясно было? Чего там, конечно, ясно. Ну вот. Просто он сам напридумывал себе бог знает чего, а теперь сам и мается. Сиди, друг Леший, в своей дыре и не разевай глаза на маленьких дриад, случайно оказавшихся в поле твоего зрения. А то тебе же хуже будет. Хотя куда уж хуже-то?
– Расскажи, какой дом ты мне построил, – весело потребовала Ксюшка. – Поподробнее.
Какой дом ты мне построил… дом ты мне построил… ты мне построил… В нем все запело от ее слов, радость взметнулась в его сердце, и надежда опять шевельнулась в душе… Да что же это делается, господи помилуй! Ведь она не сказала ничего особенного. Констатация факта. Признание его работы, не более. Он действительно руководил строительством ее дома. Для деда с бабкой. «Ты мне дом построил» – это сказано просто потому… ну, например, потому, что так короче.
– Сама скоро увидишь, – сказал Алексей, старательно глуша в себе надежду.
– Нет уж, ты расскажи, – настырно приставала Ксюшка. – Нет уж, ты прямо сейчас расскажи. И как следует, все в подробностях. Все-все-все. До мелочей.
– Стройматериалы я сам искал, – начал Алексей, чуть улыбаясь. – Ольга отделочные материалы предложила свои. У нее неплохие, но дороговато. Я только линолеум у нее взял и сантехнику. А дерево у меня было, я еще года два назад хорошего леса насушил…
– Стоп, – строго сказала Ксюшка. – Стройматериалы, Ольгу, сантехнику, сухой лес и смету можешь пропустить. Начни с того, что сказала бабуля, когда поняла, что за дом у нее будет.
– О-о-о! – оживился Алексей. – Тетя Катя много чего говорила. Правда, она поздно поняла, что за дом у нее будет. А то бы еще больше разговоров было…
– Ну, ну! – Ксюшка нетерпеливо ерзала на сиденье и дергала его за рукав. – А что она говорила-то? Наверное, спрашивала, что почем?
– Не, не спрашивала, – сказал Алексей. – Она строителей схалтурить уговаривала.
– Не может быть! – не поверила Ксюшка. – Зачем?
– Она думала, что если попроще сделать, то подешевле обойдется. А дядя Сережа все время гнутые гвозди выпрямлял – для экономии. И плотникам подсовывал. А я ходил и отбирал…
Ксюшка жадно слушала и тихо посмеивалась, заглядывая ему в лицо теплыми медовыми глазами, и он забыл о ее американских планах, и о ее деньгах, которых, к сожалению, еще так много, что можно эти планы осуществить, и о том, как восторженно рассказывала она о зоопарке на другом конце земли, где хотела работать… Он забыл, как неистово весь месяц изматывал себя и других, пытаясь хоть на несколько дней приблизить ее приезд придуманной им самим приметой… Он забыл свою печаль, слушая ее тихий смех, и рассказывал так, будто ничего веселее этой изнуряющей круговерти последнего месяца у него в жизни просто не было.
И когда показались высокие кроны старых яблонь, укрывающие почти все Колосово плотным зеленым шатром, Алексей и Ксюшка уже вместе хохотали, планируя организацию новоселья, – по возможности шумного, многолюдного и многодневного мероприятия.
– Я в ресторане все закажу, – решила Ксюшка, вытирая выступившие от смеха слезы. – И официантов тоже! Как ты думаешь, бабушка меня убьет?
– Обязательно убьет, – уверил Алексей с удовольствием. – Может быть, даже два раза… Все, приехали.
Он остановился, не доезжая до дома своих стариков метров пятьдесят, и глянул на Ксюшку. Она сидела не шевелясь, притихшая и даже вроде испуганная, переводя взгляд с помпезного двухэтажного дома Лесковых на новый дом бабушки и дедушки, изумленная и растроганная… Алексей тоже невольно сравнил эти два дома, будто видел впервые. И тоже неожиданно для себя удивился: рядом с огромным, солидным, бросающимся в глаза домом его родителей новый Ксюшкин дом не терялся. Он был небольшой, одноэтажный и прятался в глубине старого сада… Но он был как из сказки. Как из мечты. Как из новогоднего детского сна.
