виски, тут же откуда-то из тени появилась Ирина, торопливо подошла. Надежда Ивановна покачала головой. Ирина исчезла. Вот кто к Надежде Ивановне приставлен. Вот как Хозяин о теще заботится. О жене, надо понимать, заботиться перестал.
— Владимир Сергеевич беспокоится, что я… что у меня… о моем здоровье беспокоится, — сказала Надежда Ивановна, заметив, как Александра проводила Ирину взглядом. — Такую хорошую сестричку нашел… Ирочка такая умница. Говорит, ничего со мной страшного, после операции такое бывает. Говорит, скоро пройдет. Главное — не волноваться. Как же тут не волноваться?.. Слава богу, что хоть с Настенькой все обошлось. Владимир Сергеевич говорит, что через пару дней ее уже отпустят. Все вместе поедем за ней, да, Саша?
Да, вместе поедем, конечно, все… Кроме Хозяйки, надо надеяться. Надо надеяться, что уж теперь-то Хозяин не подпустит к Насте жену никогда. Пусть ребенок лучше не знает никакой матери, чем — такую. Тоже плохо, вообще все плохо, но по крайней мере у Насти есть нормальные дедушка и бабушка. И даже хорошие.
— Владимир Сергеевич нам предложил остаться, — помолчав и повздыхав, сказала Надежда Ивановна. — Здесь, у него. Чтобы всегда с Настей… Господи, разве ж мы могли надеяться… Такое счастье… Саша, вы же не будете против, правда?
— Вы — родные дедушка и бабушка! — почти крикнула Александра. — Вы — ее семья! Как вы можете спрашивать разрешения у посторонних? Я — чужая! Я просто Настина бонна… тьфу, черт… Я гувернантка. Няня. Наемная рабочая сила. Вы хоть это понимаете?
Надежда Ивановна недоверчиво качнула головой. Леонард Семенович кашлянул и смущенно заговорил:
— Саша, мы же все понимаем. Какая же вы чужая? Вы так говорите, а сами… Мы же видим, что не чужая. Вы как родная мать и есть… Нет, что это я… Вы лучше матери, вот как… Правильно сказать не могу. Мы ведь Оксану давно… похоронили. Не забыли, а как бы… потеряли, да. И смирились. Нет у нас дочери — ну, нет, что ж теперь поделаешь. Даже уже и не обижались. Даже уже и не оплакиваем давно. Даже когда еще не знали ничего толком — и то чуяли, что нет ее. Я знаете, как телефон ее узнал? Позвонил на прежнюю работу, в газетку ту. Мне какая-то девушка номер мобильного дала. Позвонил по нему — а это массажистка. Оксана свой телефон ей когда-то отдала. А массажистка уже мне новый номер сказала. Оксана ответила. И даже не удивилась. Как будто я каждый день ей звоню, надоел незнамо как. Совсем чужая… А Наденька говорит: зачем ты? Она теперь в таком кругу. Мы ей чужие. И правда — совсем мы друг другу чужие, даже уже и душа за нее не болит. А за вас душа болит. И за Настеньку. А вы говорите, что наемная сила…
Все помолчали, глядя в разные стороны. Да и что еще было говорить? И устали все, и всё уже сказано… Нет, еще не всё. Еще у Надежды Ивановны было, что сказать:
— Я думаю, Владимир Сергеевич с Оксаной разведется теперь. Ведь Настю ей не оставят, правда? Ведь Настю ему оставят?
— Не знаю, — ответила Александра. — Понятия не имею, что теперь он делать будет. Может быть, все-таки попытается Ксению Леонардовну вылечить.
— Вряд ли это возможно, — тихо возразила Надежда Ивановна. — Да в любом случае… В любом случае Оксана к Насте никогда больше не подойдет. Пообещайте мне это, Саша.
— Никогда, — пообещала Александра. — По крайней мере, я сделаю для этого все, что от меня зависит.
Оказалось, что ничего не придется для этого делать. Все уже сделала судьба. Или не судьба? Или кто-то другой сделал все, чтобы Александре не пришлось ничего делать?
— Она сама виновата, — говорил Сан Саныч убедительным голосом и смотрел на Александру честными глазами. — Саш, я отвечаю: сама она виновата! Если что — я бы знал. Я отвечаю. Да ты вспомни — она же сто раз машины била! Всегда под кайфом! Когда-то это должно же было кончиться. Ну, вот и… Саш, сама она навернулась! Ты мне веришь?
Александра ему не верила.
— Где она кокаин достала? За ней ведь Ирина эта следила. Профессионал хренов.
— В доме где-то был спрятан, — виновато ответил Сан Саныч. — Скорее всего — в туалете. Или в тапках ее. Не зря же переобуваться бегала.
— И ты козел. Почему ее Хозяин отпустил в таком состоянии? И без Ирины.
— Да ничего он ее не отпускал. Села да поехала. Плевать ему на нее было, он за Настю боялся. А Ирина Насте нужна была. Сама она, Саш, поверь мне.
Не верила она ему. Брешет, как всегда, кагэбэшный выкормыш. Или сам ничего не знает.
— Как старики? — помолчав, спросила Александра.
— Плачут, — тоже помолчав, хмуро ответил Сан Саныч. — Понятное дело, родители. Но… ты знаешь, мне показалось, что они как-то с облегчением… Тоже понятное дело. Натерпелись за столько лет, а напоследок еще и увидели доченьку во всей красе. Конечно, в ауте. Плачут оба. С ними сейчас Хозяин и Ирина. У деда тоже давление зашкаливает. Хозяин с ними разговаривает о том, как дальше жить будут. Вроде — помогает… Саш, с тобой он тоже поговорить хотел. Просил предупредить. Подождешь здесь?
— Подожду, — равнодушно согласилась Александра. — А ты меня подожди. Ты ведь ночью оставаться не собирался? В Москву поедешь? Подожди меня. Мне домой надо.
— Зачем? — Сан Саныч не дождался ответа, вздохнул и обреченно сказал: — Ладно, дело твое. Подожду.
Тронул ее за плечо, вышел из беседки и растворился в сумерках.
Через пару минут из сумерков появился Хозяин, шагнул в беседку, молча сел напротив Александры. И она молчала, смотрела на него с холодным ожиданием. Ишь ты, вдовец. Спокойный, как удав после хорошего ужина. И глаза, как у удава. И мимика такая же. Никакой мимики.
Хозяин наконец разинул удавью пасть:
— Вы уже все знаете?
— Не всё, — холодно ответила Александра. — Но всё я знать не хочу. Я хочу знать о Насте. Когда вы звонили в больницу?
— Минут пятнадцать назад. С Настей все в порядке. Она давно уже спит. Завтра будут готовы анализы. Потом еще сделают кардиограмму и энцефалограмму. И еще что-то, я не запомнил. Потом, через день, повторные анализы. Потом выпишут.
Он перед ней отчитывался. Рапортовал. Даже было встал, но тут же опять сел. Наверное, об имидже вспомнил. Удав.
— Завтра я поеду к Насте в больницу, — предупредила Александра.
— Я тоже собирался. Попозже, часам к пяти. Утром у меня встреча… Вместе съездим?
— Нет, я поеду рано утром. У меня никаких встреч. Сегодня Сан Саныч отвезет меня домой. Здесь мне все равно делать нечего. Без Насти. Можете зачесть мне это, как отпуск без содержания.
— Зачем вам домой? — Хозяин беспокойно шевельнулся. — Вы же и здесь как дома… Разве нет? А к Насте вместе съездим. А потом она вернется. Зачем вам уезжать?
— Я так хочу.
Они опять надолго замолчали. Александра уже собиралась встать, попрощаться и идти за документами, телефонами и ключами от квартиры, но тут Хозяин спросил:
— Александра, может быть, вы все-таки чего-нибудь еще хотите? Я постараюсь выполнить ваше желание.
Ее желания выполнит Золотая Рыбка. Осталось только два желания. Их нужно использовать разумно. Безумные желания пусть выполняет Хозяин.
— Я хочу, чтобы вы утопили свою лучшую в мире службу безопасности в болоте, — злобно сказала Александра.
— Так… — Хозяин поперхнулся. — А потом?..
— А потом утопитесь сами.
— Вы все еще не пришли в себя, — догадался Хозяин. — Я понимаю, как вы испугались. Вы Настю любите. Вы будете ей хорошей матерью. А я буду вам хорошим мужем, я обещаю.
— Я что, похожа на тараканиху? — Александра встала, шагнула к нему, на пару секунд задумалась, не
