Ее отец умер за год до этого.
Волшебник вывалил пепел обратно в песок и сидел, напевая что-то непонятное. Сара отошла в сторону. Она еще долго сидела на берегу, наблюдая, как волны поднимаются, набегают на песок и снова пятятся в море. Начался моросящий дождь. Тогда Сара отправилась домой и договорилась с мамой о правилах, которые устраивали их обеих.
Сара нашла сестру и бабушку Ребекку в парке на скамейке, рядом с озером. Они ели бутерброды с огурцом и сливочным сыром. На бабушке было красивое выходное розовое платье с кружевными манжетами и черные лаковые туфли. А еще — синий синтетический спортивный костюм.
Солнце уже касалось верхушек деревьев. Еще немного, и оно сядет в море.
Это были спокойные часы до заката. В парк вышли любители поздних прогулок, несшие упаковки хлеба для уток. К ним присоединялись вечерние бегуны и хозяева, гуляющие с собаками. Ветер подул с океана — ночью он нагонит туман. Деревья покачивались, столпившись у берега, а те, что стояли одиноко, будто переминались с ноги на ногу. Утки жалобно крякали, когда ветер уносил их хлеб и ерошил перья.
— Здравствуй, дорогая, — приветствовала Сару бабушка, пододвинулась к Аманде и похлопала по скамейке. — Хочешь кусок моего бутерброда?
— Я принесла бутерброды, — сказала Аманда с полным ртом.
— Ну конечно же, ты принесла мои любимые.
— У меня есть один для Сары. Вот здесь. — Аманда кивнула на маленькую сумку, стоявшую у нее в ногах.
— Бабуля, что ты здесь делаешь? — Сара подошла ближе и встала перед бабушкой.
— О, дом слишком большой. Он весь наполнен книгами Джорджа, и они вытесняют меня. Я не могу дышать. Это действительно был дом Джорджа. Я просто гостила там у него.
Сара не верила бабушке, но все-таки понимала ее:
— Там все напоминает тебе о нем, правда?
Бабушка кивнула:
— Да, я думаю, и это тоже.
— Ты серьезно собираешься спать здесь?
Бабушка подняла сумку и достала из нее другой бутерброд:
— Да, прямо на этой скамейке.
— Это опасно.
— Ты начинаешь говорить, как твоя мама.
Сара присела, взяла бутерброд с огурцом и сливочным сыром. Скамейки стояли вдоль асфальтовой дорожки вокруг озера. Вечером все они будут заняты, одна за другой. Может быть, кто-то более сильный даже прогонит бабушку.
— Кроме того, — сказала ее бабушка, — у тебя тут есть друзья, верно? Например, Волшебник. Может, он присмотрит за мной.
— Он уехал, — ответила Сара. — И он не вернется.
— О, прости, дорогая…
— Он знал о моем сне, — сказала Аманда вновь с набитым ртом.
— О каком сне? Ты не говорила мне, что тебе приснился сон. Твоя сестра, — обратилась бабушка к Саре, — ничего мне больше не говорит. Она сидит вот здесь, жует и отказывается отвечать на мои вопросы. Она обсуждает только то, о чем сама хочет говорить: кто во что одет, о собаках… — Ребекка покачала головой.
— Я тоже не могу больше поговорить с ней, — сказала Сара.
Аманда жевала и смотрела на озеро, притворяясь, что ничего не слышит.
— Я видела во сне монстра, — сказала она безразлично. — Видела один и тот же сон снова и снова.
Бабушка Ребекка была поражена.
Сара вновь описала это чудовище.
— Мне тоже снился этот сон! Этот же самый сон. Но я велела ему оставить вас в покое. Он сказал, что, если я отвечу «да», он оставит вас в покое. Вашу маму, всех вас…
Сара пристально посмотрела на бабушку. Та нервно дергала вверх-вниз застежку-молнию на куртке. Только Аманда, кажется, оставалась безмятежной после такого признания.
— Когда это произошло? — спросила Сара.
— Когда я была маленькой девочкой и никто из вас еще не родился. Но он сказал, что придет за вами, если я не отвечу «да». Он хотел попасть в этот мир. Моя мама предупреждала меня. Он приходил к ней. Он сказал, что, если я скажу «нет», он придет к моим дочерям и дочерям моих дочерей. Я была вынуждена сказать «да». Я думала, что должна была…
— И тебе никто не мог помочь? Эльфы, например?
— Эльфы? — переспросила бабушка. — Они до сих пор существуют в этом мире? Я думала, что они все ушли. Под море или что-то вроде этого…
— А вот и мама, — сказала Аманда.
Они все обернулись. Мама Сары шла быстро, короткими шагами, ее руки были сложены на груди.
Встревоженная, она остановилась перед ними. По ее лицу было видно, что она не знает, с чего начать. Все ее покинули!..
— Хочешь бутерброд? — прервала молчание Аманда. — У меня есть один для тебя.
— Аманда, у тебя сегодня день рождения. — Голос мамы Сары дрожал. — Твой праздник испорчен.
Глаза мамы выражали страдание, рот был маленьким, уголки губ опущены вниз, плечи напряжены. На ней было длинное темное ситцевое платье и синий свитер.
— Ты же знаешь, я так много работаю для нашей семьи. Почему же никто из вас ничего не делает? Почему никто даже не пытается?
Мама Сары поставила руки на бедра.
— Мама, — обратилась она к бабушке Сары, — ты таким образом пытаешься получить то, что тебе нужно. Я говорила, что не могу позволить тебе остаться у нас. Ты же знаешь, что я воспитываю двоих детей одна. Я очень устаю.
Она часто-часто заморгала. Глядя на нее, Сара вспомнила себя два года назад, когда встретила на пляже Волшебника.
— Сара… — Ее мама замялась и поглядела в сторону. — Сара, я просила тебя остаться дома. Отведи сестру домой. Я должна поговорить с вашей бабушкой с глазу на глаз.
Сара встала, взяла Аманду за руку и потянула. Мама Сары тяжело опустилась на скамейку и заплакала. Ее плечи затряслись. Мама часто плакала с тех пор, как три года назад умер отец. Бабушка Ребекка обняла ее.
Сара ушла вместе с сестрой, но только не домой. Она повела сестру к Эльфам.
Сара повела сестру через парк, мимо Японского сада, Музея искусств Азии и Академии наук. Она держала в одной руке скейтборд, а в другой — руку сестры. Как раз перед выходом из парка два О-парня преградили им дорогу. Один из них оказался Джеймсом; его глаза в сумерках горели красным. Сара опять изумилась, отчего они так сияют? Куртка «дерби» Джеймса была на несколько размеров больше и болталась на его худощавом теле. Второй парень выглядел еще моложе: косолапый, в разорванной белой футболке и без куртки. Младший все время нервно оглядывался и дергал за футболку, то распрямляя ее, то комкая. Он не мог стоять спокойно, глаза бегали в темноте. Позади них развертывались улицы города, за деревьями проносились машины.
— Куда вы направляетесь? — спросил младший.
— Она может пройти, — сказал Джеймс. Он не смотрел на Сару. Его рябое лицо было сердитым, он засунул руки в карманы и отошел с дороги.
— Никого нельзя пропускать ни туда, ни обратно, — возразил младший, указывая на девочек.
— Заткнись, — ответил ему Джеймс. Он напрягся, стиснул зубы и взглядом заставил младшего
