чувства. Очевидно, Адаму неприятны напоминания об их общем прошлом. А может быть, ему, так же как и ей, больно вспоминать былое? Вряд ли. Селма глубоко вздохнула и пошла к машине.
И снова ехали в полном молчании. О чем думает спутник — неизвестно. Вряд ли сейчас он вспоминает то, что ей пришло на память. Они на московском базаре. Прилавки завалены всевозможными грибами. Завораживало многообразие сортов, расцветок и размеров. Глядя с восхищением на все это богатство, Селма заметила вдруг, что муж весело наблюдает за ней.
— Чего ты смеешься?
— Что мне в тебе нравится, так это твой неистребимый энтузиазм. Я еще не встречал человека, который приходил бы в телячий восторг при виде обыкновенного гриба.
Юная супруга тогда обиделась, а Адам расхохотался. Сильные и в то же время нежные руки схватили ее в охапку — к немалому удовольствию базарного люда.
— И не вздумай меняться! — шепотом приказал он.
А теперь сидит и молчит. Ну, вспомни о поездке в Москву и посмотри — я почти буквально выполнила твой приказ.
Они ехали по дороге, пролегавшей по необычайно живописной местности, — зеленым холмам и долинам. По мере их продвижения вверх воздух становился прохладнее, движение на дороге слабее, а деревни меньше. Теперь за окном машины мелькали зеленые заросли влажного сумрачного леса. Неба почти не было видно, так как огромные кроны деревьев образовывали над дорогой своеобразный купол.
— Сколько еще нам ехать? — спросила Селма, уставшая от долгой тряской дороги.
— Минут двадцать.
— Ну и глушь. Твоим друзьям не одиноко здесь жить?
— Не думаю. Они постоянно заняты чем-нибудь. Здесь часто бывают студенты из университета, экологи. Тейлоры вовсе не затворники, поверь мне.
Интересно, что это за место, где живут Тейлоры? Видимо, что-то вроде примитивного исследовательского центра. Водопровода, наверное, нет. Придется мыться в реке, готовить на костре… Ну что ж, в жизни надо все попробовать!
— Какой у них дом? — спросила Селма. — Без света, без воды?
— У них есть генератор и электронасос, который качает воду из колодца. Как это ни странно, там вполне цивилизованные условия жизни. Я уверен, что место тебе понравится.
Понятно. Значит, мытье в реке и керосиновые лампы отменяются. Уже хорошо.
Неожиданно лес расступился, открыв голубое небо, яркое солнце и просторную площадку впереди. Посреди этой красоты на сваях стоял большой деревянный дом с крышей из пальмовых листьев, окруженный с трех сторон открытой верандой. К нему примыкал сад, в котором росли высокие деревья, кусты, осыпанные цветами, — буйство красок.
Это было как чудо — оазис солнца и цветов посреди темного густого леса. Да, просто невозможно не влюбиться в такое место.
Когда машина подъехала к подъезду, садовник обрезал кусты. Увидев гостей, он выпрямился, поприветствовал их улыбкой и снова принялся за работу.
— Его зовут Ахмед, — сказал Адам. — Он муж Розы, домоправительницы.
Из дома вышла худенькая женщина, спустилась по ступенькам веранды. Адам поздоровался с ней. Та ответила на приветствие, но как-то поспешно. И вообще домоправительница выглядела испуганной.
Женщины познакомились. Роза застенчиво улыбнулась и тут же быстро вернулась в дом.
— Случилось что-то? — спросила Селма.
Адам нахмурился.
— Сам не понимаю, но Роза действительно ведет себя как-то странно, это совсем не похоже на нее.
— Она знала о нашем приезде?
— Да. Во всяком случае, о том, что я должен приехать. Здесь постоянно бывают люди. Нет, тут что-то другое.
Они поднялись на веранду и вошли в дом, сразу очутившись в просторной, прохладной гостиной. Еще одна дверь гостиной вела на веранду с боковой стороны, откуда открывался изумительный вид на зеленую холмистую долину и горы.
Прошли в комнату для гостей, обставленную так же легко и непритязательно, как и гостиная. На удобной кровати лежало яркое вязаное покрывало. На стене — несколько фотографий тропических животных.
— Я попросил Розу подобрать для тебя какую-нибудь одежду, — сказал Адам и вышел.
Вскоре в дверях показалась Роза с охапкой одежды в руках.
— Вот, примеряйте, — сказала женщина и положила одежду на кровать.
Владелица этих туалетов явно заботилась больше об удобстве, чем об элегантности, что, впрочем, гостью ничуть не волновало. Чем плохо вынужденной отшельнице походить в простых хлопчатобумажных костюмах, футболках, шортах? Тем более, что речь о нескольких днях.
Несколько дней наедине с Адамом! От одной мысли об этом становилось не по себе. Селма судорожно вздохнула и закрыла глаза. А когда открыла их, в дверях увидела предмет своих тревожных мыслей.
— Ну, нашла что-нибудь подходящее для себя? — спросил тот, кивнув в сторону кровати, где лежали вещи, принесенные Розой.
— Спасибо. Приятная, удобная одежда. Мужчина усмехнулся и прокомментировал:
— Хорошо будет гармонировать с китайским нижним бельем.
— Какая разница, — сухо произнесла Селма. — У меня здесь не медовый месяц.
О Боже, как такое могло сорваться с языка! Какой фрейдистский поворот сознания заставил ее произнести эти слова?
А собеседник как ни в чем не бывало, стоял, привалившись к дверному косяку, — расслабленная поза, руки в карманах. Этакая небрежность самоуверенного мужчины.
— Насколько мне помнится, на тебе было не так уж много одежды, когда ты проводила медовый месяц со мной, — сказал он так, словно в ее жизни с тех пор было по крайней мере еще двадцать таких месяцев. Селма сердито взглянула на него.
— Тебе помнится, а мне нет, — выпалила и тут же поняла, что глупее фразы не придумаешь.
Адам снова усмехнулся, но на этот раз не столько с юмором, сколько с грустью.
— О, — медленно протянул он, — я так думаю, что все ты прекрасно помнишь.
Разумеется, помнит! Ничего не забыла. Они провели тогда три недели на крошечном острове в Карибском море, имея в своем распоряжении весь пляж. Новобрачные ходили в основном в купальниках. Счастливые дни, божественные ночи. Селма тогда так любила этого красивого, сильного, неразговорчивого мужчину, который показывал ей чудеса плотской любви. Тот же самый молчаливый мужчина стоял сейчас перед ней — тот же голос, те же руки, та же неотразимая притягательность стройного, сильного тела. Разве можно забыть их фантастические, волшебные ночи? И эта последняя странная ночь, когда она спала в одной постели с этим человеком, тесно прижавшись к нему во сне. Теперь и это уходит в область воспоминаний. Ей так хотелось снова соединиться с ним, почувствовать прикосновения его рук, которые приводили ее тело в божественное состояние экстаза.
Откуда взять сил, чтобы выдержать эти несколько дней наедине с Симмонсом? Неужели она сможет разговаривать с ним, как ни в чем не бывало, смотреть на него, наблюдать за его движениями, сохраняя при этом спокойствие? Господи, да что же такое с ней творится? Где ее благоразумие, элементарный здравый смысл?
Нет, я не смогу выдержать эту пытку близостью! Не смогу!
4
