— Ничего, нарушай. Этого добра, я имею в виду одиночество, у меня предостаточно, — шумно вздохнув, произнес Адам, вкладывая во вздох куда более глубокий смысл, чем в свои слова.
Одиночество… А что она, разве не одинока?
— Присядь, пожалуйста, — тихо повторил мужчина.
Она послушно опустилась на стул.
— В пятницу за ужином ты упомянула о своем сне, ты бы не могла рассказать мне о нем?
— Зачем?
— Я думал о твоих словах, и мне показалось странным, что тебе снится сон, где мне отведена роль спасителя.
— Чего же в этом странного?
— Как тебе объяснить? Ты, чей идеал — независимость и абсолютная самостоятельность, в сновидениях изменяешь своему правилу. Ждешь чьей-то помощи. Зовешь возможного избавителя. Как выясняется, зовешь меня… Видишь, как все интересно… Может, ты все-таки растолкуешь мне свой сон?
Селму охватило странное волнение. Тон сон, нынешняя явь. Все наполнено секретами и печалью.
— Мне снилось, что я нахожусь одна в большом, пустом доме. Я не знала, чей это дом, одиноко стоявший в каком-то странном, холодном месте. Мне надо было выбраться оттуда, но как и куда — не знала. Я выглянула в окно, почему-то подумала, что ты мог бы помочь, но потом поняла: ты же не найдешь меня, потому что не знаешь, где я нахожусь.
— Я всегда знал, где тебя найти, если нужна моя помощь, — сказал Адам.
— Конечно знал, но ведь это был сон. Там своя логика. Я ужасно испугалась, что ты не найдешь меня, потому что это было такое странное место — кругом пусто и голо, нет даже деревьев. В общем, ждала, ждала и уже впала в отчаяние, когда ты, наконец появился верхом на лошади.
— На лошади? Я не сидел на лошади со школьных времен.
— В снах иногда случаются забавные вещи.
— Что произошло потом?
— Ты… Я вышла из дома, и ты поднял меня, посадил на лошадь впереди себя, и мы поехали.
— А дальше?..
— Ничего. Впрочем, не помню, — неуверенно произнесла Селма.
Неправду, конечно, сказала. Но не будешь же его впускать в свои интимные мысли, в свои мечты! Женщина встала, подошла к краю веранды и положила руки на перила. И тут услышала, как скрипнул стул. Адам поднялся и, подойдя к ней, мягко развернул к себе лицом. Потом наклонился, уперевшись в перила таким образом, что заключил ее в замкнутый круг. Сомкни он руки, и Селма оказалась бы в его объятиях.
— Не надо. — Она невольно напряглась.
— Что не надо?
— Устраивать мне ловушку!
— Но ты уже в ловушке, — сказал он с усмешкой.
— Ничего смешного.
— И вправду не смешно, — сказал Адам, но руки убрал.
— Чего ты добиваешься? — Волнение охватило молодую женщину — реакция на его близость. Она чувствовала мощь великолепного торса мужчины, ощущала его запах.
— Просто хочу услышать, что я сказал, когда посадил тебя на лошадь.
— Да брось ты! Это был всего лишь дурацкий сон!
— Может быть, не такой уж и дурацкий.
— О Господи! Хорошо, скажу, но потом уйду к себе, потому что устала и хочу спать.
— Договорились.
— Ты сказал, что отвезешь меня домой, потому что там мое настоящее место, — произнесла Селма монотонно, словно школьница, читающая стихотворение в классе. — Сказал, что найдешь меня, куда бы я ни уехала, потому что ты любишь меня и хочешь, чтобы я всегда была рядом.
Она замолчала
— А ты начала кричать на меня, — сказал Адам так, словно продолжал рассказывать ее сон. — Заявила, что ты свободный человек и что я не имею права заставлять тебя что-то делать или насильно тащить куда-то, даже если это твой дом, а ты не хочешь туда идти.
— А вот этого я не говорила.
— Почему?
На мгновение, будто что-то вспоминая, она прикрыла глаза.
— Наверно, была рада, что ты приехал за мной.
Да, она ощущала нечто сродни счастью оттого, что он любил и хотел ее, что приехал за ней в то ужасное место.
— Тебе угрожала какая-то опасность?
— Да нет, там не было никакой опасности, физической во всяком случае. Я была там одна.
— Понятно. А что произошло потом? Мы поехали с тобой навстречу закату?
— Мы проехали немного, затем ты вдруг остановил лошадь и спустил меня на землю.
— Где мы находились?
— Нигде. Кругом была пустота. Ты заявил, что не сможешь мне помочь, что я сама должна себя спасти. И уехал, оставив меня одну. Я стала кричать тебе вслед, звать, но напрасно… Сон повторялся, и каждый раз на этом самом месте я просыпалась.
— Да-а, — произнес протяжно Адам. — Каков я герой, а?
— Это же сон.
— Да, сон… — Он взял со стола свой стакан и ровным голосом произнес: — Пей чай, пока не остыл.
Селма постучала в дверь кабинета. Ей вовсе не хотелось беспокоить занятого человека, но другого выхода не было. Собирая цветы, она занозила палец, заноза никак не вынималась, причиняя не только неудобство, но и боль.
— Извини, что беспокою тебя, но мне нужны щипчики. У тебя случайно нет?
Адам рассеянно посмотрел на нее.
— Щипчики? Посмотри в верхнем ящике стола в моей комнате.
— Спасибо.
Женщина направилась в его комнату, выдвинула ящик стола. Где же здесь несессер? Авиабилеты, портмоне, связка ключей, пачка счетов… Паспорт. Еще один.
Селма взяла документы и с бьющимся сердцем открыла.
Один паспорт был его. Другой — ее.
11
Что все это значит? Отсутствие паспорта — основная причина того, что приходится сидеть в заточении. Документ, понимаете ли, украли! Действительно украли. И теперь ясно, кто это сделал. Адам Симмонс! Этот человек держит ее здесь насильно. По своей ли инициативе или по просьбе отца — неважно. Главное, что с ней обходятся как с маленькой девочкой.
В комнату вошел Адам.
— Нашла-таки, — сказал он усмехнувшись. — Вот что значит потеря бдительности. Но, с другой стороны, не в моих правилах что-то прятать.
— Как ты посмел пойти на такое! — Голос женщины дрожал от возмущения. — Ты же знал, как я хочу уехать отсюда!
Симмонс сунул руки в карманы брюк, посмотрел на нее и спокойно произнес:
— А я не хотел, чтобы ты уезжала.
