Вместо рек-морей — ручейки журчат, Ребятьём — на звон — вперегон спешат. — Мы спешим, Егор, в Серафим-от-град! Поспешай, Егор, в Серафим-от-град! Тут как ступит Егор шажочек: Невтерпеж — разуваться хочет! А как дважды ступнул — мурава пошла рость, А как третий ступнул — виноград сладкий гроздь. С три шажочка еще протопал — В воротáх уж стоит — как вкопан. Взглянул — да как обмер! Спроста, сгоряча — словно луч цветаст, Павлиний хвосток глазаст. Уж, знать, маляр малевать горазд: . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . И лаком и златом, Не мазь — а ласканье! И все воротá-то — Глазками, глазками. Уж с энтою вохрой — и кровь не спорь! Аж звоном звенит лазорь! Чай, каждый мазочек Обдуман, обсмыслен, И в каждый глазочек Угодничек вписан. Уж энтот маляр малевать храбрец: Аж криком кричит багрец! Уж насожено — конца нет! Всех как есть пристроил! Все окошечки с жильцами, А одно пустое. И, вздохнув, Егорий — волку: «Каб не вид наш серый, Хорошо б, браток, светелку — Ту занять-фатеру!» А волчок ему погудкой Жалобной, завистной: «Всяку рвань-вписал-ублюдков, Я один не вписан! И … хорош, . . . . . .хорош, И … хорош, — только я не гож! Впущай, орет! Встречай, орет! Кто здесь ключарь, Орет, впущай!» «Не то, орет, култышка, Всем божененкам — крышка!» Как скважениночка в стекле, Тихонько ключ пропел в замке, Стена зашевелилась, Калиточка раскрылась. В нее — седая борода, Должно что локоточка с два На свет глядит . . . . . . . . — Кто здесь, ворчит . . .? Да взглянет как — калиткой хлоп! Да штоб тебя, ворчит, да штоб! Туда ж, ворчит, извольте ж: В штанах — а морда волчья!
