1Лопушиный, ромашныйДом — так мало домашний!С тем особенным взглядомДуш — тяжелого весу.Дом, что к городу — задомВстал, а пéредом — к лесу.По-медвежьи — радушен,По-оленьи — рогат.Из которого душиВо все очи глядят —Во все окна! С фронтона —Вплоть до вросшего в глину —Чтó окно — то икона,Чтó лицо — то руинаИ арена… За старымМне и жизнь и жильеЗаменившим каштаном —Есть окно и мое.А рубахи! Как взмахиРук — над жизнью разбитой!О, прорехи! Рубахи!Точно стенопись битвы!Бой за су — ще — ство — ванье.Так и ночью и днемВсех рубах рукавамиС смертью борется дом.Не рассевшийся сиднем,И не пахнущий сдобным.За который не стыдноПеред злым и бездомным:Не стыдятся же башенПтицы — ночь переспав.Дом, который не страшенВ час народных расправ!В этом доме, ведомомК . . . . .из pyк,В этом призраке дома —Жили бабка и внук.. . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . .2И так как речь — о русских,То будет быль — проста.Внук был, конечно — грузчик,А бабка, бабка — «стаЛет — как дождусь — так кончуШить…» (жить не подскажи!)У ней на счастье слончикСтоит, глаза — свежиИ живы, руки — спросуЖдут, всё-то ей — добро!У той старушки — косыЖивое серебро!А щеки — и с морозуТаких не наживу!Внук приходил с извозу.Сажала бабка розу— В саду — и на канву.Но всё ж — не будем проще,Чем жизнь — имущим зрак.Внук был, понятно — возчик,Но непонятно — как,Им будучи, сверх мóчиТрудясь за хлебный грош —Был тот чернорабочийСобой — как день хорош!
