А не корыто? Казанова
И вечно рот полуоткрытый: Вот так. (Разевает пасть.)
Считали лекаря, Что, рот как рыба отворя, Я потому еще плутаю, Что кровь — из воздуху глотаю. Старшая принцесса по знаку Воспитательницы отходит.
Дамы
Как? Казанова
Солнечную кровь. Дамы
Про кровь — Довольно! Дальше, про любовь! Казанова
Заморыш — и в кровавых пятнах! Ребенок был не из приятных! И посему красотка мать Меня не стала отнимать У смерти, — но зато в охапку Сокровище схватила бабка. И вот, когда сведен и слаб, Над тазом извиваюсь, — цап Мадонна Марциэлла в полы Плаща меня — и шмыг в гондолу. «Молчи, молчи, мой кавалер!» «Куда?» — «В Мурано, гондольер!» К зловоннейшей из всех лачуг Причаливаем. Видероль и Французская гостья, переглянувшись, отходят.
«Болен внук: Откройте!» — Притаилась, шельма: Ни звуку! «Донна Нина, бельма Вам выцарапаю!» Засов Тут скрипнул. Целый рой бесов Нам под ноги — и остов клячи! Я — в судороге. «Taci, taci, — Mi’аngelo![25] Не то — в огонь!» Трикраты поплевав в ладонь И в ноздри мне дохнув трикраты, Старуха — сам шельмец рогатый Так не смердит — Капеллан, пожав плечами, отходит.
У бабки с рук Меня хватает — и в сундук Вниз головой! «Молчи как мышка!» И с донной Марцией — на крышку! Чту, тут пошло! Уж ту был гул! Уж ту был грохот! «Вельзевул! Вниз головой свечу в три пуда Тебе поставлю! Сделай чудо!» Крик бабушки: «Яви любовь! Останови младую кровь!» Крик ведьмы: «Чаю!» Бабки: «Чаю! Тебе младенца посвящаю!» Крик ведьмы: раз! крик ведьмы: два! Крик бабки: стой!!! — Но тут слова Такие уж пошли и скрежет Такой бесовский — Польская гостья, украдкой крестясь, отходит.
