О Господи, весь свет крещу! Какой-то полк черноголовый! «О Казанова, Казанова!» Без подписи… Цветок… Число… «Разлука — тоже ремесло, Но есть и мастерство разлуки…» «О ваши руки, ваши руки!» «Нанесший рану — будь врачом!» «Сынок Джакомо наречен: Так барственен, что в очи колет!» (Разводя руками.)
«Чудовищно! Пложусь, как кролик!» «Поздравь! Еще один солдат. У Франции!» — Какой-то град Ребячий! Не моргну без сына! «Не опоздайте на крестины!» — О Господи! — «Наш сын здоров». — Да сколько ж у меня сынов?! Достаточно! Пора бы дочку! «Готовь крестильную сорочку. Но розовую: дочь…» — Пойдут Наследницы теперь! — «Ты плут: Мне сына посулил, а в качке Дочь заливается…» (Хватаясь за лоб.)
Горячка! Дотанцевался, любодей! «Забывчивейший из друзей, Такие глазки не у вас ли?» Да что ж это такое? Ясли? Дом воспитательный? Завод? Вот — вот — вот — вот — вот — вот — вот — вот! Вот — вот — вот — вот! (Комкая, швыряет письма в огонь.)
«Ждут верховые…» Вот! — «Но и в хладной Московии Сердца пылают…» — Вот! Пылай, Снег московийский! — «Менелай Уехал…» — Догоняй, час пробил! «Я без тебя остригла брови — Для верности…» — Вот верность! — «Рвусь На части…» — Дорвалась! — «Зовусь Терезой…» — Хоть треской! — «Влекома, Влачусь». — Влачись! — «О мой Джакомо!» — Вот он, Джакомо твой! — «О Жак!» — Вот Жак твой! Так — так — так — так — так! «В Версале…» — Посветлей Версаля Дворец! — За то, что все писали, И все бросали! За сынов, За сорок тысяч Казанов, Которых я крестил, которых Всех по ветру пустил! — За порох, Растраченный по всем дворам — Дворцам — ветрам — морям — мирам… Вот вам, застежки! Вот вам, пряжки! Вот, герцогини! Вот, монашки! В одной рубашке, чаще — без! Вот вам, три полчища чудес Под пологом! Вот — сволочь — сводня — Любовь, чьей милостью сегодня Я так встречаю Новый год! Вот — вот — вот — вот — вот — вот — вот — вот! (Внезапно успокоившись.)
Цветы и локоны отдельно. Не хватит ста моих горстей! Сброд всех шерстей и всех мастей! От льна голландского младенца До хны турецкой. Уроженцы Всех стран. Вся страсть от А до Z — Лети, чудовищный букет! (Опять разъяряясь.)
Фиалками звались? Вот Парма! В Голландию, высокопарный Гордец! Ты, чудище, — в Лион! О Боги, как я был влюблен В одну танцовщицу в Лионе! Как будто все еще в ладони Трепещет стрекозиный стан… Розина!
