Предположений было множество, но ни одно его не устраивало, точно так же, как не устраивала его версия Шэнка насчет простого совпадения.
Л. Кан мог выставить за ними «шмеля» хотя бы ради того, чтобы они знали, что он за ними следит, и не вздумали его обмануть. Это было бы довольно глупо, ибо Рико расценил бы такой поступок, как предательство со стороны Л. Кана. С другой стороны, Л. Кан не мог знать, что Торвин сумеет вычислить его «шмеля».
Ничего нельзя было исключить. Каждый из четырех сидящих в фургоне разыскивался полицией по крайней мере по одному эпизоду. Выставить «шмеля» могли как местные полицейские, так и федеральные службы. Некоторые охранные компании тоже использовали «шмелей» для наблюдения и слежки. Наконец, как заметил Шэнк, замеченный «шмель» мог вообще не иметь к ним отношения. В плексе Ньюарка постоянно творились серьезные дела. Здесь нельзя свернуть за угол, чтобы не натолкнуться на чью-то разборку. Подозрительно, что «шмель» появился над их головой сразу же после их выхода из «Чимпиры».
С другой стороны, Торвин потерял «шмеля» из виду, как только они выехали на шоссе, и никаких других признаков слежки они не обнаружили.
— Не заметил ли ты подозрительных машин?
— Ни одной собачьей машины.
Между тем Рико продолжал волновать вариант, о котором никто не сказал ни слова. Он серьезно опасался, что они уже испеклись. Корпорация, в сердце которой они намеревались проникнуть, могла уже пронюхать, что их наняли для этой работы. Возможно, корпорация следила за Л. Каном, а сейчас вышла на охоту за ними.
Типы из охраны называли такие операции «прицепом».
Будем действовать с максимальной осторожностью, решил Рико. Не появляться на улицах, пока дело не завершится. Проверить все три, а лучше четыре раза, прежде чем они выйдут на дело. При первом намеке на то, что Л. Кан ведет двойную игру, принимать ответные меры.
В четыре утра пошел дождь — точно по графику. Вначале моросил, затем полил как из ведра. Менее чем через минуту дождь превратился в ливень. Контролирующие Манхэттен корпорации почти каждую ночь рассеивали тучи, стараясь очистить воздух от атмосферного мусора. Как заявили в новостях по тридео-ТВ, дождь обрушивал грязь без разбора на правых и виноватых.
На мгновение справа мелькнуло хранилище. Трехэтажное здание было приговорено к сносу десять лет назад. Потом решение отменили, и дом передали общине «Единого Света и Силы» Нью-Джерси. Пайпер приложила немало стараний, чтобы вопрос решился именно так.
В доме, зажатом между двухэтажной фабрикой и девятиэтажным хранилищем, было две коричневых железных двери, достаточно больших, чтобы пропустить грузовик. На первом этаже окон не было. При приближении фургона правая дверь начала подниматься. Торвин набрал код, въехал внутрь, и дверь так же плавно опустилась.
Здесь все напоминало свалку: огромное помещение было забито частями различных механизмов и оборудованием. Валялись два мотоцикла «Скорпион», стоял разобранный фургон. Торвин называл это место мастерской для экстренного ремонта. Как он его называл и как использовал, Рико не волновало. Главное, чтобы риггер находил здесь все необходимое для мгновенной починки выходящих из строя в ходе рейда механизмов.
Рико повел свою группу наверх. На втором этаже размещались спальни, кухня и огромная комната, которая служила гостиной. Шэнка и Торвина Рико заставил убирать мусор, валяющийся Бог знает с каких времен, а Пайпер вручил кассету с информацией от Л. Кана. За ее декой они заскочили по пути. Она сделала копию чипа, после чего они могли приступить к работе.
Пайпер взяла чип, но вдруг обняла Рико за шею и тихо сказала:
— Почему-то я очень волнуюсь, jefe(Командир (
Рико тяжело вздохнул.
— Надо быть осторожнее, чика. Похоже, на этот раз мы связались с крутыми парнями. Проклятые мегакорпорации.
— Ладно, я начинаю, — кивнула она.
— Хорошая мысль.
Рико проверил запасы: еда, патроны, все остальное. Крысы хорошо поработали над силовыми линиями в подвале, привилось послать Торвина привести все в порядок.
Когда Рико вернулся на второй этаж, Пайпер сидела на диване с компьютером на коленях. Она внимательно на него посмотрела.
— Что-нибудь есть?
— Суриков, — произнесла Пайпер. — Ансел Суриков. Они хотят, чтобы мы его захватили.
ГЛАВА 7
Все чего-то хотели.
Поэтому возле старого стадиона под гигантским экраном тридео-ТВ с рекламой приближающегося Хромового Ретрфутбола всегда стояли толпы народу. Поэтому тысячи людей забили Блюмфилд-авеню в районе западной половины Сектора-3. Поэтому в самой гуще народа окруженный шестиэтажными гробами отелей слева и безрадостными железобетонными конструкциями справа, освещенный мигающими и вспыхивающими неоновыми огнями стоял Монах.
В нескольких шагах от него другой человек взобрался на пластмассовый ящик.
— Что происходит с обществом? — кричал он, размахивая листком с распечатанным текстом. — Бесконечные принуждения! Корпорации, правительство, производители — все принуждают нас к тому, чего мы не хотим! И никто не в состоянии этого избежать, ни сквоттеры, ни служащие, ни сами работники корпораций, ни даже безНОСые! Принуждение опустошает нашу жизнь, лишает нас надежды и цели!
Единственный выход — в неоанархизме! Только через него человечеству удастся сбросить оковы тирании! Очнитесь! Восстаньте из болота современного корпоративного феодализма! Мы должны объединиться под знаменем общей идеи и вместе идти к оптимальности Парето!
Монах нахмурился. Оптимальности… чего?
Неподалеку женщина продавала с тележки вьющиеся бородавки, которые надо прикладывать к телу с трехпроцентным раствором двуокиси натрия. Она обещала, что все мужчины станут красивыми и энергичными, а женщины — очаровательными и плодовитыми.
Вьющиеся бородавки… Монах растерянно покрутил головой, не в силах представить подобное.
Продавали пирамиды и кристаллы, генераторы положительно и отрицательно заряженных ионов, будочки по выращиванию собственных клонов, тут же толкались знатоки карт таро, умельцы читать по ладони, уличные фокусники, торговцы дешевыми органами и их кибернетическими суррогатами, мошенники и уличные доктора. В стороне топтались люди в масках, крупные, как орки, в черных капюшонах, комбинезонах, перчатках и сапогах департамента санации.
— Где жмурик? — выкрикнул один из них.
Монах старался воздерживаться от суждений. Дело писателя — смотреть и слушать. Находить скрытые пружины бытия и раскрывать их для других. Впитывать все, как губка. Усваивать, запоминать и стараться объяснить людям случайность и абсурдность бытия, искать новые выразительные возможности.
Придет время, и люди начнут читать его телекниги, смотреть его пьесы, поставленные во многих измерениях, или просто воспринимать соркестрированные им смысловые постановки. Придет время, и они обретут истину.
О, это будет великий день!
Он уже видел заголовок: «Один день из жизни мегамаркета метроплекса Ньюарка!» Или что-то в этом роде. «Автор — Монах!» Он расплылся в улыбке.
