Случившееся застало его врасплох. В глубине уличного шума, бульканья голосов, рева рекламы, грохота электричек и гула шоссе, на фоне визга динамиков и отдаленного треска пулеметной стрельбы зародился ноющий звук, на который Монах поначалу не обратил внимания.
Когда он повернулся, что-то ударило его ниже колена, а потом в бедро. Сам по себе удар не был сильным. Монах привык, что его толкают часами напролет. По сути дела, он всю жизнь провел в толчее и давке. Но дальнейшее его просто ошеломило.
Неведомая сила сдвинула его с места. Спустя секунду Монах уже летел с головокружительной скоростью, причем спиной вперед, согнувшись и бессильно вытянув руки и ноги. В мерцающем свете неоновой рекламы он успел разглядеть выпученные глаза какого-то азиата, женщину в капюшоне, сцепившуюся с двумя гангстерами, попытавшимися вырвать у нее сумочку, лысого толстяка, бегущую по тротуару крысу…
И этот странный, ноющий звук. Потом кто-то воскликнул:
— Эй!
Неожиданно Монах сообразил, что падает. Он так и не понял, что с ним произошло. Ничего подобного раньше не случалось. Он действительно летел по воздуху, неподвластный силе тяготения.
Он увидел огонек прикуриваемой сигареты, мимо понеслась бетонная стена, затем все вокруг стало ломаться. Его скомканное тело переворачивалось и билось о попадающиеся на пути предметы. Потом он упал на землю. Это было уже больно.
— С вами все в порядке? — спросил чей-то голос.
В этом Монах не был уверен. Самое странное, что ему было смешно. Он чувствовал, что может одновременно задохнуться и потерять сознание. К тому же он сильно ударился. Он попытался прийти в себя и восстановить дыхание. Когда это удалось, Монах осторожно огляделся. Первое, что он увидел, была огромная куча пластиковых бутылок и банок. Потом он разглядел опустившегося рядом с ним на колени человека. На незнакомце была пятнистая, под леопарда, куртка, штаны и сапоги. В следующее мгновение Монах понял, что это женщина и она смотрит прямо на него!
Он вгляделся в ее черты. Волосы незнакомки были растрепанны и без конца меняли цвет: от красного к оранжевому, потом к золотому и снова к красному. Синие глаза, дерзко вздернутый носик и губки, как лук Купидона. Она улыбнулась, обнажив зубки, белые, как… короче, такой белизны Монах еще не видел. Она пахла цветущим садом. Она была… она была…
Она была прекрасна.
— Слушай, а ты ничего, — пробормотал Монах.
— Вот как? — Девушка рассмеялась.
Головокружение и боль от ушибов исчезли. Монах пошевелился. Женщины никогда не обращали на него внимания. А такие красивые, как эта, вообще его не замечали. Их не интересовали писатели. Они не считали их пригодными для совместной жизни. Женщины присматривали служащих, работников корпораций — короче, обитателей высоких небоскребов по ту сторону Гудзона. Людей с «бабками».
Она прикрыла рукой ротик, потом помогла ему сесть. Ручки у нее были крошечные, как у ребенка.
— Похоже, ты побывал в другом мире. Слышал, как я пищала?
Монах нахмурился, пытаясь сообразить, о чем идет речь.
— Эй, а ты случайно не эльф? — Девушка погладила его по колючим волосам и наклонилась посмотреть на уши. Уши у него были странные. Вроде как остренькие.
— Хм-м…
— Мой отец был карлик. Представляешь? — Она улыбнулась и раскинула руки, словно приглашая осмотреть ее всю. От такого предложения Монах не мог отказаться. Изумительное, стройное и гибкое тело.
— Ух ты… — только и мог произнести он. Она снова засмеялась и посмотрела на него тепло и доверительно.
— Я — Рысь. А ты кто?
— Монах, — выпалил Монах.
— Да… — пробормотала она тихо. — А знаешь, ты похож на детей цветов. Они всегда пребывают в других мирах. Они жили в двадцатом веке и утверждали, что надо заниматься любовью и все такое. — Девушка улыбнулась, словно подобное казалось ей смешным. — И еще они медитировали. А многие носили одежду такого же цвета, как у тебя.
— Правда?
— Да. И еще сандалии.
Монах посмотрел на разбрызганную по своему комбинезону краску, потом на красно-черные сандалии. Дети цветов? Так это они ели семена? Может, они эльфы?
— Я…
— Что? — вопросительно посмотрела на него Рысь.
— Мне кажется… Я как-то раз видел их по калифорнийскому каналу… — Как она их назвала? — Детей цветов.
Рысь неожиданно прикрыла лицо руками и едва не сложилась пополам от хохота. Монах сообразил, что она смеется, только когда она выпрямилась, вытерла слезы и перевела дух.
— Ну вот! — выдохнула Рысь. — Теперь ты меня понял.
Монах окончательно растерялся.
— Ладно, где ты живешь? — спросила Рысь, отбросив волосы, а потом снова пригладив их мягким движением руки. Взглянув на него, она добавила: — Монах.
— А?
— Может, хочешь пойти ко мне?
Монах опешил. Странное тепло разлилось по его телу. Не может быть. Такая красивая, роскошная женщина не должна говорить подобное. Наверное, он что-то пропустил, недопонял или неправильно истолковал. Но Рысь взяла его за руки и попыталась поднять с земли. Для девушки она оказалась очень сильной.
При этом она была миниатюрной, почти крошечной. Ее голова едва доставала ему до груди, а он не отличался большим ростом. Но это делало ее только еще прекраснее. Когда она запрокинула голову и скользнула ручками по его рубашке, сердце Монаха застучало сильно и громко. На мгновение ему показалось, что оно готово выскочить из груди.
— Что ты со мной делаешь, — простонала Рысь. — Ты смотришь и слушаешь. Как мне это нравится.
— Что?
Она рассмеялась.
В нескольких шагах лежал на боку черно-белый скутер «хонда». Он идеально подходил к сандалиям Монаха. Рысь подняла аппарат и завела двигатель. Вот на чем его сюда принесло, подумал Монах. На скутере.
— Садись скорее, Монах. Ты клевый парень! Ну, давай!
Клевый?..
Вдвоем на скутере было тесно. Монах с трудом протиснулся на заднее сиденье. Никак не получалось — сидеть и не прикасаться к девушке. Он чувствовал, как плотно прижимаются к внутренней поверхности его бедер соблазнительные и упругие ноги Рыси. Это было непередаваемое ощущение, от которого у Монаха перехватило дыхание.
Рысь неожиданно оглянулась, встряхнула волосами и положила его руки себе на талию.
— Не стесняйся! — крикнула она. — Я девочка, а ты — мальчик. Сечешь?
— Что?
— Держись!
Скутер взвыл, и они вылетели из переулка на Мэйн-лайн.
Эту поездку Монах не забудет никогда. Скутер носило от бордюра к бордюру, прохожие в ужасе шарахались в стороны. По голове и рукам Монаха ударялись чьи-то головы и локти. Временами он видел какие-то дома, людей, случайный автомобиль, с которым им едва удавалось разминуться… Монах вспомнил крысу, которая прокладывала себе путь между сотен ног. Теперь он сам напоминал себе эту крысу.
