Прошло несколько мгновений.
— Вы допрашивали его?
— Да.
— Что он сказал?
Л. Кан снова задумался.
— Это мое личное…
— Я задала вам вопрос.
Обри непроизвольно напрягся. Последнюю фразу Сарабанда произнесла с другой интонацией. Слова разрезали воздух как точный, острый и безжалостный скальпель. На Л. Кана это произвело заметное впечатление. Он запнулся на полуслове и окаменел. Через некоторое время он неуверенно произнес:
— Гевара утверждает, что ему ничего не известно о планах или о местонахождении рейдеров. Как бы то ни было, он недавно встречался с их лидером. Я с ним еще не закончил.
— Значит, он еще жив?
— Да. Я держу его в безопасном месте.
— Вам повезло.
Сарабанда поднесла руку к виску, словно поправляя разъем деки. Для Обри это был сигнал. Он бесшумно шагнул вперед и накинул на шею Л. Кана удавку. Л. Кан захрипел и кинулся вперед. Ролло и Зог немедленно преградили ему дорогу. Один из них нанес страшный удар в лицо, другой двинул огромным кулаком в солнечное сплетение. Голова Л. Кана чуть не оторвалась от туловища, из носа и изо рта хлынули кровь и слюни. Он громко застонал и повалился на колени. Обри снял удавку и толкнул Л. Кана ногой в спину.
Л. Кан растянулся на полу. Скорее всего он действительно не знал, что Виктор Гевара вот уже много лет работал на Сарабанду. Она во всем доверяла своему агенту. Гевара принес Сарабанде множество выгодных контрактов и нуенов. Она не любила, когда тревожат ее лучших людей.
Обри шагнул вперед и наступил Л. Кану на затылок, прижимая его лицо к полу.
Сарабанда положила ногу на ногу и спокойно сказала:
— Вас оставили в дураках, где вам и самое место. Когда рейдеры вели с вами вторые переговоры, они уже планировали похищение жены объекта. Теперь она тоже у них. Они не собираются передавать объект моему клиенту. Я крайне недовольна.
— Они… разорвали контракт, — простонал Л. Кан.
— Естественно.
Сарабанда подала следующий сигнал. Обри отступил на один шаг, а Ролло и Зог рывком поставили Л. Кана на ноги. Обри нанес три точных удара по его телу, потом крутанулся на месте и ударил его каблуком в лицо.
Л. Кан осел, словно мешок с грязью. Изо рта и из носа ручьем текла кровь. Ролло и Зог поставили его на колени перед Сарабандой. Обри ухватил его за волосы и рывком поднял голову.
— Когда получаешь инструкции, выполняй их в точности, — сказала Сарабанда. — Ты не имеешь права решать что-либо самостоятельно. Ты жалкая козявка в моей паутине. Ты должен делать то, что тебе говорят. Не больше и не меньше. Ты немедленно отпустишь Виктора Гевару. А потом завершишь операцию. Понятно?
Л. Кан из последних сил кивнул. Говорить он уже не мог.
Сарабанда махнула рукой. Ролло и Зог швырнули Л. Кана Обри. Аудиенция закончилась. Наступило время последнего предупреждения. Обри вытащил из кармана нож. Черное лезвие со щелчком вылетело из рукоятки. Обри схватил Л. Кана за волосы и вставил острие лезвия ему в левую ноздрю.
— Запомни, — сказал Обри. — Делать нужно только то, что тебе велят.
Л. Кан застонал, и Обри вытащил нож. Он был заточен острее бритвы.
ГЛАВА 25
— Я хочу есть.
— Иди сюда.
Лежа на голом матрасе, Монах повернул голову, пытаясь сообразить, что имела в виду Рысь. В темноте он ничего не увидел, но чувствовал, что она лежит рядом, положив голову ему на руку. Он ощущал вес ее гибкого сильного тела всем боком, до самой лодыжки. Нежное давление становилось сильнее, когда она делала вдох, и ослабевало на выдохе.
Идти?
Куда?..
Затем он почувствовал, как Рысь приподнялась на локте и навалилась ему на грудь. Когда она забралась на него верхом, он вновь испытал возбуждение. Они только что занимались любовью в такой позиции, и Монах решил, что Рысь хочет повторить все еще раз. С ней он был готов заниматься этим вечно.
— Монах, — нежно позвала она, щекоча его волосами. — Я тебе нравлюсь?
— У-гу.
— Ты бы хотел все время быть со мной?
— Конечно.
— Я рада. — Ее губы прикоснулись к его щеке. — Ты такой клевый. А оно получается, только когда ты этого хочешь.
— Что?
— Подыши со мной, глупенький. Это превратит тебя.
— Превратит меня…
Она закрыла его рот своим. Рысь сделала долгий-предолгий выдох, настолько долгий, что, когда ему захотелось вдохнуть, он просто втянул воздух, выходящий из ее легких. Они проделали это несколько раз. Это было дико и сексуально. Монах согласился бы дышать так всю жизнь. Ему захотелось и других вещей. Он принялся гладить руками ее бедра и стройную спину, затем ласкать волосы и плечи.
Наконец они слились в едином порыве. Рысь принялась ерзать вперед и назад. Все это время она прижимала свой рот к его рту. Чем сильнее и быстрее они двигались, тем чаще и глубже дышали, перегоняя туда и обратно один и тот же воздух.
Когда все закончилось, Монах испытал головокружение. Голова кружилась от возбуждения и любви.
Казалось, что комната вращается вокруг него, потом стены начали наклоняться и раскачиваться вперед и назад. Темнота приобрела красноватый оттенок, словно Земля закрутилась в обратную сторону и опустившееся за горизонт солнце снова поднялось, наполнив комнату сиянием последних лучей огненного заката. Рысь засмеялась, и эхо разнесло смех по всей комнате. Она улыбнулась, и глаза ее вспыхнули красными искрами. Тело ее стало малиновым, как и все вокруг.
Улыбнувшись, она склонилась к его лицу, пока их носы не коснулись, и прошептала:
— Сделала тебя, сделала тебя!
— А?.. Что? — Его голос тоже отдавался эхом от стен комнаты.
— Пошли, пошли, пошли! — торопила Рысь. — Пора! Вставай!
— Идти? Куда идти? Зачем?
Рысь хохотала без перерыва. Затем она рывком подняла его на ноги. Пол накренился вперед, потом назад. Рысь схватила Монаха за талию и куда-то потащила. Со всех сторон доносилась какофония каркающих голосов и дикого хохота. Отовсюду выползали мерзкие красные хари, заглядывали ему в лицо и тут же растворялись.
Рысь помогла ему спуститься по лестнице, затем долго вела его по длинному, окрашенному в красный цвет проходу.
— Скорее! Скорее! Скорее! Монах! Монах! Время! Время! Время!
