Крутнувшись на пятке, здоровяк с разворота выполнил эффектнейший «хвост дракона». Высадив ударом левой ноги грязно-серый товарный поддон, приспособленный под дверь.
Мужчина ввалился в хижину вместе с градом пластиковых обломков. Душераздирающий треск сопровождал их появление. Рыжий комочек меха метнулся в узкую трещину стены, но весь процесс отследить не успел.
Считанные мгновения понадобились невероятно быстрому эрсеру, чтобы одолеть пятерых своих сородичей. Желтой и черной женщинам он сдвоенным ударом обоих кулаков уже своротил нижние половины лиц, желтому мальчику походя размозжил голову ударом локтя, достал в прыжке низкорослого желтого мужчину и с коротким резким хрустом свернул тому шею… а лежавшей на плетеной циновке белой девочке просто наступил на живот.
Кровавый сок брызнул из-под толстой подошвы…
Киборг зафиксировал предсмертные вопли и стоны, агонизирующие хрипы, почти одновременное падение четырех тел. Переключился на шестое. Неповрежденное.
– Хэньлэн, дочуаньсэ ба, Синь. Исяошихоу вомэнь хуйтань, – бесстрастным тоном сказал безжалостный вторженец шестому, еще живому, – ингай куайдянь.
И левой рукой снял с крючка, ввинченного в стенку, облезлую меховую куртку.
Синхронный перевод побежал по нижнему краю сектора обзора, и дежурная узнала, что «Холодно, одевайся теплее, Синь. Через час у нас назначена встреча, надо торопиться».
Сооруженное из стенок упаковочных контейнеров убогое жилище изнутри выглядело как звериная нора. Севший аккумулятор фонаря, подвешенного под потолком, выжимал из себя последние капли энергии. Но даже в сиреневом тусклом мерцании было видно, что согбенный абориген, стоящий в дальнем углу, весьма и весьма немолод.
Одеяние его было превращено в лохмотья, но эти оранжевые обрывки, едва прикрывающие худенькое тельце, а также начисто лишенная волос голова, позволяли произвести идентификацию. Старик являлся служителем культа поклонения божеству по имени Будда. Древнейшего, еще «наземного» – докосмического периода.
Конечности шестого сковывали магнитные наручники. Отмычка, что появилась в правой руке пришельца, явно предназначалась для них.
– Байдэ, во бусян чуцзуй ла! («Белый, я не хочу выходить!» – бежал понизу перевод.) Во лэй ла, во бушуфу! Цинъюаньлян, во шицзай бунэн! Во вунэнвэйли… («Я устал! Плохо себя чувствую! Простите, но никак не могу! Я не в силах…»)
Старик замолчал, перевел дух и добавил:
– Во тоутэнь! Во чжинэн цзюйцзюэ нидэ тяньи… («У меня голова болит! Вынужден отказаться от вашего предложения…» – бежал перевод.)
– Вомэнь даченьла сеи! – категорично отрубил большой белый мужчина. («Мы достигли договоренности!»)
– Во яо гэ водэ… линдао да дяньхуа… («Мне надо связаться с… моим руководством…»), – в два приема выдохнул старый желтый эрсер. Он держался на ногах из последних сил, однако, по всей видимости, обществу того, кто намеревался наручники снять, предпочитал общество тех, кто их нацепил.
– Нинь хэньюмо («У вас есть чувство юмора»), – почему-то сказал молодой белый эрсер и спросил: – Нинь до да ла, Синь? («Сколько вам лет, Синь?»)
– Во ибай шидю суй («Мне сто девятнадцать лет»), – ответил абориген и почему-то добавил: – Бу, нимэньдэ дягэ бунэнь дешоу… («Нет, ваша цена неприемлема…»)
«Что буддист подразумевает?! – подумала лабистянка, изумленно засучив щупальцами. – Неужели кто- нибудь способен расплатиться продлением биожизни тела?!! Да кто же он, этот пришлый…»
Старик тяжело дышал и пошатывался. Насчет головной боли – наверняка не соврал. С трудом, словно переполняющая боль имела массу и весила по меньшей мере тонну, абориген приподнял голову. Посмотрел пришельцу прямо в лицо. Совсем слабым голоском спросил:
– Нинь цзяо шэньма минцзы?.. («Как вас зовут?»)
Молодой длинноволосый зем промолчал. Мрачная улыбка вновь исказила топорные черты его сурового лица. Бритоголовый старик вздрогнул, как от удара, и обессиленно уронил подбородок на тщедушную грудь. Некоторое время белый молчал, затем негромко, будто разговаривая сам с собой, молвил:
– Чжэвэньтъи сянь гуацилай ба… («Этот вопрос пока оставим открытым…» – сообщила бегущая строка.)
Дежурная нерешительно переводила взгляд с молодого эрсера на старого и обратно. Она не знала еще, посылать группу захвата или нет. Цивилизованные расы не вмешиваются во внутренние разборки потомков землян. Чем больше эти вырожденцы друг друга поубивают, тем их меньше будет.
Чем их меньше – тем лучше.
В какую пропасть способны низвергнуть мир земляне в качестве хозяев космических дорог, они уже продемонстрировали. Второго шанса их прапотомкам никто давать не намерен.
Но вдруг этот громила не простой уголовный авантюрист, а политический экстремист?! Реваншист, вознамерившийся подорвать основы миропорядка, давно и прочно устоявшиеся…
– Ингай синьшоу хэтун! – совсем другим тоном рубанул громила. («К контракту нужно относиться серьезно!»)
В голосе пришельца зазвучал скрежет металла, что крошится под сокрушительными ударами плазменных импульсов боевого скорчера.
Говорить и стоять престарелый эрсер уже не мог. Из последних сил он отрицательно покачал головой и сполз по стенке на земляной пол. Пришелец хмыкнул и пробормотал на спейсамерикане:
– You shouldn’t have business with shiffaitszuo, Seen… Pink lizards take contracts seriosly. Too seriosly! – А бегущая строка дала перевод с космического американского: «С шиффайцзуо ты напрасно связался, Синь… Розовые ящерицы относятся к договорам серьезно. Даже слишком!»
Длинноволосый подбросил на ладони отмычку, проследил взглядом ее полет… убрал руку, и приборчик упал наземь. Тяжелая подошва сапога накрыла его, и от тонкого серебристого «карандашика» осталось лишь размазанное пятно.
Отброшенная куртка меховым комком шмякнулась на труп девочки, прикрыв месиво расплющенного животика…
Следующим резким движением вскинутой ноги белый навсегда избавил желтого от головной боли. Сапог буквально снес с плеч ее средоточие. Пробив хрупкий пластик, голова дряхлого служителя культа Будды оказалась на улице… Громила вытянул ногу из образовавшейся в стене дыры и припечатал окровавленную подошву к земляному полу.
Сверху вниз посмотрел на обезглавленное тело, завалившееся набок. Пожал плечами. Пробормотал что-то на круссе, и по низу экрана скользнул перевод: «Ну извини, дедушка. Ничего личного. Просто такая работа…»
Убийца склонился к трупу, из шеи которого фонтаном хлестала кровь; покопался в складках лохмотьев и добыл вереницу разноцветных кристалликов, нанизанных на нить. Насколько дежурная помнила, это древнее приспособление являлось сокровенной, интимной собственностью своего владельца и называлось «четки».
«Хвала пятому щупальцу Лабис, тому, что управляет сознанием, на память мне жаловаться не приходится!» – удовлетворенно подумала лабистянка.
Она все еще раздумывала: реагировать на события активно? или пассивно отслеживать наемника?.. Запрещенного в пригороде оружия ЭТОМУ зверю явно и не требовалось.
Он развернулся и отправился к выходу. Перешагивая трупы, клеймя пол вереницей печатей смерти. На пороге приостановился. С бесстрастным выражением лица оглядев кровавый результат своего посещения, едва слышно прошептал:
– Забыть не позволяли сны, запомнить будни не давали, среди упрямой тишины метаясь в поисках луны, свое мы солнце потеряли…
На этом же языке смертоносный человек напевал и извинялся. «Громила – наверняка выходец из фэн- клана, что поклоняется круссоязычному божку!» – сделала вывод дежурная и послала экстренный запрос в подкаталог вероисповеданий.
