Вдруг…
«Да это же!»
Важнейшее воспоминание – ИМЯ! – всплыло из глубин памяти тёмной рыбиной, шлёпнуло хвостом, придерживая всё остальное.
«Не может быть!»
Ненавистное имя вспыхнуло в голове темника.
«Кусмэ Есуг! Но откуда он здесь?!»
И сложились воедино все детали, уже видные воочию. Серебряная дорогая кольчуга с большой броневой пластиной на груди. Чёрные наручи. Низкий шлем с бармицей, отороченный бело-жёлтым мехом барса. И этот длинный синий плащ, который постоянно напоминал темнику о Вечном Небе!
ОН.
Лжепосланник, сгубивший Великого Хана! Что бы там ни говорилось о непричастности пары «синих плащей» к смерти Повелителя, Хасанбек подозревал, что… Предатель!
«О, Сульдэ! Благодарю тебя за эту встречу…»
Руки решительно, одним движением, развели в стороны кибить и тетиву. Срезень коснулся роговой накладки.
Синий плащ, развевая на ветру полы, по-прежнему порхал навстречу ополоумевшей птицей. Уже вся троица въехала в зону прицельной стрельбы. И тут первый всадник, заметив позу целящегося в него темника, рванул поводья на себя. Буланый жеребец засбоил, взметнул ноги в небо, становясь на дыбы. И на время заслонил седока своей широкой грудью.
«А вот и Дэггу Тасх!» – перевёл Хасанбек взгляд и натянутый лук на второго обладателя синего плаща. – Ну надо же, какой удачный день! Одним махом убью обоих змеев… Больше ни единого слова из этих лживых уст!»
Нойон вновь направил лук на того, кто был, по его разумению, всего опасней.
Но одно слово всё же успело прозвучать.
Вонзилось в уши Хасанбека…
– СТО-ОЙ!!!
Знакомо и властно.
– Не стреляй, Хасан!
И ослабела рука темника, дрогнул натянутый лук, вырвалась из пальцев тетива, отпуская стрелу в свободный неприцельный полёт. Миг! – и взрыла она землю перед копытами буланого коня старшего «посланника неба».
«Голос! ЕГО голос… Не может быть! Неужели?!»
Третий всадник, вылетев на сером иноходце из-за спин предателей, сорвал с головы чёрную накидку. На Хасанбека смотрели, пронзали его издалека точнее и страшнее стрелы – ЖЁЛТЫЕ КОШАЧЬИ ГЛАЗА. И этот раскалённый песок знакомого взгляда обдал темника горячей волной.
«Повелитель!!! О Небо! Жив?! – Но тут же, помимо воли: – Нет! Он же мёртв… Не стоит общаться с покойниками! Ещё немного, и нас не спасёт даже Сульдэ».
Рука потянула повод, разворачивая коня вправо к своим нукерам. И вновь голос остановил его.
– Хасан! Не бойся, я не демон… Я просто НЕ УМЕР!
По войску, что выстроилось в готовые к лобовой атаке колонны, пополз гомон: «Великий Хан! Повелитель!.. Потрясатель Вселенной…»
Темник коснулся рукояти меча, словно испрашивая совета. Меч промолчал, не кольнул ладонь агрессивным импульсом, не прилип к руке, требуя свободы. Не возжаждал немедленной крови… И расслабленно опустились плечи Хасанбека.
Чёрный всадник, остановив жестом двух попутчиков, пустил коня шагом. Он на ходу сорвал с себя чёрное покрывало и остался в знакомом всему войску синем атласном халате, по которому полз вышитый золотом дракон.
Хан приближался. И соскользнул с коня темник, припав на колено. Склонил голову в почтительном поклоне. А вслед за ним спешилось и всё войско, спешилось и пало ниц. Всё живое замерло в этой незнакомой местности. Лишь где-то под облаками величаво кружил орёл, наверное, пытался понять, что же происходит с этими странными существами, собравшимися воедино в таком огромном количестве.
Хасанбек терпеливо ждал, пока Великий Хан подъедет. Пока спешится. И лишь увидев краем глаза серые танцующие ноги скакуна и чёрные расшитые золотом сапоги, наполовину утонувшие в траве, – медленно поднял очи. На кулак, сжимающий поводья. На мелкую воронёную кольчугу. И наконец, на знакомое усталое лицо, покрытое пылью и потом.
По лицу Чингисхана блуждала улыбка, а глаза, напротив, смотрели серьёзно и испытывающе.
– Встань, Хасан! – Хан решительно шагнул вперёд и без заминки обнял его, на виду у всей гвардии. – Я знал, что только ты можешь выполнить любой приказ, – шептали губы Великого завоевателя прямо в ухо верного сподвижника. – Только ты был способен привести мою гвардию в эти края… Суть не в Золотом Кречете. Ты сам теперь, Хасан, мой Хранящий Кречет.
Взгляд Хасанбека дёрнулся за спину хана, вонзился в ненавистные лица Кусмэ Есуга и Дэггу Тасха. «Плащи» неотвратимо приближались.
– Успокойся. – Хан немного отстранился и до боли сжал его руку. – Ты многого не знаешь. Поверь мне, они нам не враги. Но об этом позже… Нужно спешить. Посланники сообщили, что через пару дней здесь будет отборная армия ещё одного народа, нам доселе неведомого. И нам никак не миновать встречи с ней… А о своей мнимой смерти я тебе расскажу потом… после битвы.
С плеч Хасанбека, казалось, рухнул огромный камень, который он носил все эти дни и ночи, что тоскливо тянулись после штурма Облачных Врат. «Ну наконец-то! Всё становится на свои привычные места. Мудрые слова Повелителя. И битвы. Битвы… Да разве мало было на нашем походном пути этих неведомых народов?! Стоит ли сушить над этим голову больше, чем они того заслуживают?»
Его плотно сжатые губы дрогнули в усталой улыбке:
– Я приветствую тебя, мой Повелитель… Я верю тебе. Приказывай.
…Ближе к вечеру, когда Чингисхан и Хасанбек собрали всех тысячников Чёрного тумена, с закатной стороны примчался посыльный нукер на взмыленном коне. Ещё два дня назад выслал осторожный темник несколько разведывательных чамбулов. Веером ушли разъезды в сторону заката. И вот – первая весточка.
Измождённый гонец едва держался в седле. Загнанный жеребец хрипел. Но весть, поистине, стоила того! По словам разведчика выходило, что не далее как в одном дневном переходе отсюда, по направлению к монгольскому тумену движется огромная армия доселе невиданного народа; причём идут они не в походном, а в полубоевом порядке. И хотя большую часть неизвестного войска составляет пехота, их выучка и слаженные действия говорят о многом. Например, о том, что это отборные части, перед которыми ставят выполнение самых ответственных задач.
Тысячники переглянулись с Хасанбеком. Молча уставились на хана.
– Всего лишь один дневной переход?! Они должны были появиться гораздо позже! – вырвалось у Дэггу Тасха.
Слова эти, как и быстрый недовольный взгляд Кусмэ Есуга, брошенный на молодого напарника, естественно, насторожили темника. «Что значат его слова – „должны были“?! – Хасанбек тут же попытался взять себя в руки. – Опять? Не о подозрениях думать надо, а о будущей битве. Повелитель ведь сказал, что они наши союзники…»
Хасанбек отвернулся, якобы озирая окрестности. И вдруг, всё же не справившись со зверем, до поры сидевшим внутри него, заскрипел зубами от бессильной злости. Злился он пуще всего – на самого себя. «Ну сколько можно натыкаться лицом на одну и ту же паутину! Зачем было размышлять, что кроется за безрассудным приближением трёх странных всадников? Стрелять! Стрелять надо было, прямо в эту кривую усмешку на ненавистном лице самозванца, околдовавшего и опутавшего Великого Хана… Как только опознал синий плащ, стрелять. До окрика Повелителя у меня была целая вечность, для одного-единственного выстрела! Эх, лишние мозги воину, поистине, ненужный и опасный груз… Ну да ладно. Ещё хватает сил, и подолгу не дрожит рука на растянутой тетиве. Ещё приспеет час поквитаться за всё».
Кусмэ Есуг нарушил затянувшееся молчание:
