— Она тебе не понравилась с первого взгляда?
— Не то, чтобы не понравилась, а не вызвала никаких эмоций. Гораздо лучше, когда человек вызывает хоть какие-то чувства, пусть даже отрицательные. В этом случае можно рассчитывать на дискуссию, схватку самолюбий, в конце концов, встреча не пройдет незамеченной. А тут я растерялся. Специально приехать издалека и, развернувшись, уйти после стольких интереснейших писем, будет крайне невоспитанно. Хотя я сразу понял, что общение наше закончится ужином и не более того. Если с первого взгляда женщина не затронула в тебе струну основного инстинкта, далее уже ничего не наладится. А если попытаешься себя заставить, да еще, не дай Бог, при помощи алкоголя, то рискуешь на следующее утро просто возненавидеть свою навязанную избранницу.
Мы приготовили ужин из принесенных мною продуктов, выпили вина, покушали, не переставая говорить друг с другом, и в процессе этой беседы я понял, что Светлана в жизни такая же серая мышка, как и на фотографиях. Очень слабая и нерешительная, встречающаяся уже несколько лет со своим директором, жена которого с недавнего времени стала Светиным непосредственным начальником. Та знает об отношениях своего мужа и отыгрывается на работе, а эта, в свою очередь, продолжает с ним встречаться, потому что он по-прежнему обещает очень скоро расстаться с супругой и зажить со Светой счастливой семейной жизнью. И так уже лет шесть. Я представил на этом месте свою первую жену с ее крутым характером и могучим чувством собственного достоинства и решил, что она не только не терпела бы долго такого отношения, но, вообще, не могла бы попасть в подобную ситуацию, чтобы делить с кем-либо своего мужчину, а тем более, такими встречами разрушать чужую семью. Как ни тяжело мне было уживаться с ее характером, но в понятиях чести и чистоплотности отношений она любому могла дать фору.
Мы со Светой закончили ужин, иссякли темы для разговора, я сказал, что лягу на полу, так как квартира у нее была однокомнатная, а она настаивала, чтобы я остался. Она постелила мне, мы пожелали друг другу спокойной ночи и мирно заснули до утра.
Не знаю, какое впечатление о себе оставил я, но думаю, что мужчина, приехавший на свидание за восемьсот пятьдесят километров, приготовивший ужин, поевший и спокойно заснувший в одной комнате со своей избранницей из огромного количества виртуальных претенденток, кроме отвращения, вряд ли может оставить какой-либо другой след.
— Да, жених из тебя никудышный!
— И не говори! Но дальше — еще страшнее! Вторую девушку заочно ты уже знаешь. Это Марина. Как только я, разочарованный, вернулся из Киева, в первый же вечер позвонил ей. На следующий день мы договорились встретиться, и я, полный надежд на будущее сексуальное пиршество, полетел навстречу своему несбыточному счастью. Увидев ее, мою возжеланную по фотографиям пассию, я отогнал от себя первую, закравшуюся в душу, подчеркиваю, не в ум, а в душу, мысль — «я не верю этой женщине». Мы посидели в кафе и обменялись традиционными при знакомстве откровениями, но, проводив ее и оставшись один, я задавал и задавал себе вопрос: «Что ей от меня нужно?», но не находя на него ответа, решил не морочить себе голову и поплыть по течению, так как терять мне было просто нечего. Утром она сама перезвонила и попросила стать ее инструктором по вождению. Я согласился, томимый предчувствием первой интимной близости, потому что ее внешний облик все же очень волновал меня.
Я остался у нее на ночь в первый же день наших практических занятий по вождению. Это желание было обоюдным, и я специально произнес те нужные слова, которые предопределили наши дальнейшие отношения, в первую очередь — интимные.
Несколько недель эйфории, ресторанов, праздника до той «первой ласточки», которая начала открывать глаза и расставлять все на места. В самом начале, когда мы только обменивались пониманиями моральных ценностей, я рассказал Марине о своем любимом фильме «Тот самый Мюнхгаузен» и о той сцене в этом фильме, которая стала определяющей в моей жизни, полностью совпав с личным восприятием правды и любви. Это момент, когда Мюнхгаузен перед полетом на Луну говорит своей возлюбленной:
— Скажи мне!
— Я буду ждать тебя!
— Не то!
— Я очень люблю тебя!
— Снова не то!
— Я буду верна тебе!
— Не надо!
— Они положили в пушку сырой порох, Карл! Они хотят тебе помешать!
— Вот!!! Спасибо! Пусть завидуют! У кого еще есть такая женщина?
Она не смогла обмануть и тем самым спасти ему жизнь. Она предпочла убить его своей правдой, но не солгать. Потому что любила его самого больше, чем свою любовь к нему. И уважала его ценности больше, чем свои чувства. И готова была потерять его, но не предать.
Через два с половиной месяца совместного проживания с Мариной, начавшегося со второго дня знакомства, мы пришли к той же самой ситуации, обыгранной в фильме. Я знал правду, которая сама собой не хранила измены и не покрывала преступления, просто это была правда, о которой я знал, а она не знала, что я знаю. Я спросил ее, и она солгала. Я спросил еще раз, и она снова солгала. Я сказал, что знаю правду, и она опять солгала. Тогда я сказал, что если она сейчас соврет, то я уйду навсегда, и снова предупредил, что знаю правду. Каково было мое удивление, когда она начала клясться, что не врет. Я стал одеваться, и только тогда Марина произнесла, что это на самом деле правда. Может, я покажусь чересчур принципиальным, но я оделся и ушел навсегда, объяснив свой уход тем, что поставил ее перед выбором: или она говорит правду, или я ухожу. Она солгала и тем самым сделала свой выбор, объяснив это боязнью меня потерять. Абсурд! Не хочу обижать всех остальных женщин, и поэтому не употреблю в данном случае словосочетание «женская логика». Когда впоследствии я вспоминал отдельные моменты нашей недолгой совместной жизни, то обнаруживал, что эта ложь не была единственной. Мелкие детали, на которые я не обращал тогда внимания, прояснились после расставания, и я понял, что атмосфера неправды — это обычное состояние Марины. Где были мои глаза два с половиной месяца?
Как видишь, это был мой второй, далеко не удачный прецедент знакомства по Интернету.
— И теперь ты хочешь попробовать еще раз? Не хватило тебе двух осечек?
— Ну, теперь ведь я не жену себе искать собираюсь! Да и вообще, ничего я не собираюсь! Я просто не знаю, как отвлечься от проблем. Такое чувство, что вся жизнь заключена в борьбе. Как люди умудряются ездить на море, отдыхать на турбазах, в конце концов, играть в футбол? Тут же ни денег не хватает, ни собраться даже посидеть на площадке не с кем. Что за жизнь такая? Это я сам, наверное, так ко всему отношусь. Отдыхать не умею.
— Вадим, ну какой там отдых, если мы долги отдаем накопленные. У нас на этот месяц было двести десять гривен. Мы на них купили продуктов, которых хватило только на три недели. О каком море может идти речь, и при чем тут твое неумение отдыхать? Если бы не Сашина помощь — мы бы уже с голоду умерли. У нас ведь нет богатых родителей, которые хотя бы продуктами обеспечивали, нет заработка такого, чтобы иметь возможность откладывать деньги на отдых. Я вообще не могу устроиться на работу. Не переживай, расплатимся потихоньку с долгами, может, я себе что-нибудь подыщу, а тогда можно будет подумать и об отдыхе. Не получится в этом году — получится в следующем. А если хочешь отдохнуть сегодня, то мы можем развести во дворе костер, зажарить два оставшихся окорочка и купить двухлитровую бутылку пива. Как тебе такой отдых?
— Я двумя руками «за»!
— Тогда разводи костер, а я пошла за пивом.
Глава 20
Вадим открыл пиво, когда положил шампура с кусками курицы на вымощенные вокруг костра красные кирпичи. Всего час назад он читал жене, как любит этот момент приготовления шашлыков. На небе мерцали редкие звезды. Воздух был неподвижен и свеж. Тишина поглотила поздний вечер, и только собаки своим лаем иногда нарушали покой засыпающей улицы.
