это случайность?.. Ты прекрасно помнишь, как тебя нечто всесильное и незримое разбирало на клеточки, копаясь и сравнивая… Когда процедура закончилась – ты разве ничего не слышал внутри себя? Вспомни…
Поражённый услышанным, он задумался, вспоминая… и откуда-то со дна сознания тут же всплыл странный слабый голос. Тот самый. Иван чуть слышно вслух повторил слова, которым тогда не придал особого значения:
«Добро пожаловать, Повелитель…»
– Точно. Тебя… твой генетический код сравнивали с кодом того, кто инициировал возникновение этого силового поля… И код совпал… И защита была снята. Добро пожаловать, повелитель! Это тебя приветствовала силовая сфера, единственная за долгие века защитница Земли… Только благодаря тебе она нас пропустила. Теперь тебе понятно, почему тебя нужно было разыскать и доставить ДОМОЙ?.. Начиная поиск, я, конечно, не подозревала, что разыщу не только ключ от запертого отчего дома, но и своего любимого…
Иван молчал. Глаза его блестели, упоённые лунным светом. Звёзды по очереди отражались в солёной капельке, медленно сползавшей по виску.
– Ты не ошиблась? Ведь во мне ничего ЗЕМНОГО нет… Я плоть от плоти космических дорог. Мне вообще кажется, что я, и такие как я, скайеры в энном поколении – состоим из звёздной пыли, из остатков расплескавшейся энергии боли взорвавшихся галактик, из крохотных частиц былого… Наши, всё запомнившие, атомы когда-то сложатся в причудливый и единственно верный пасьянс. Из нас в пространстве набухнут, и однажды вспыхнут новые звёзды, ибо мы все – частицы Вселенной… я ЗВЁЗДНЫЙ человек, Маленькая. Земля – моя прародина, но не дом. Домом она была для моих предков…
– ТОЧНО!.. А кем же ещё, по-твоему, может быть Император Звёздной Империи?! ЗВЁЗДНЫМ! Солнышко, грядёт совершенно новая эпоха… Наступает эра, когда разумные не будут считать себя принадлежащими какому-нибудь конкретному миру, расе, биовиду. Может так статься, что наше участие станет необходимым не сегодняшней возне, а чему-то большему. Люди – лишь солдаты в войне меж Теми, кого всуе называют Богами… Если не веришь, то вспомни хотя бы ту мегасущность из запредела, присутствие которой я почувствовала незадолго до нашего добровольного пленения в таверне близ Торкмуадира…
Иван, казалось, ушёл в себя… Да и что можно было ответить? Что ни скажи… Тем более неожиданно прозвучала его первая фраза:
– Держите, вы, безработная колдунья…
Женщина вздрогнула. Колдунья?! Его взгляд всё же сумел утонуть до донышка в бездне её глаз! И тут же отпустил, как кошка, которая так и не высунула коготков, таящихся в мягкой лапке.
– Вот вам… от благодарного населения Земли… – в его взгляде двоился оттенок невысказанного («добрались… теперь, как бы сделали работу… и что дальше?»).
Ирa задержала взгляд на лице Ивана, чуть шире распахнула глаза при этих словах, словно ожидала какого-то продолжения. Но Иван, вместо слов, протянул ей непонятно когда сорванный, благоухающий ночной цветок. И она вместо ответа блаженно вдохнула аромат, расслабленно прикрыла глаза…
А потом укоризненно покачала головой:
– Безработная? Работы непочатый край. Нужно продолжать создавать новую сеть, спасать наших, не мешкая ни минуты. Мы и так бессовестно позволили себе почти двухнедельные каникулы. Нам следовало выйти из отпуска сразу после спуска с вершины Мира, а мы его шестые сутки продлеваем…
– Согласен. Но за нашу выслугу нам отпуск положен минимум полугодичный. В твоих объятиях стоило потерять не минуту, а и саму жизнь… – произнёс он ей в самые губы, и припал к ним, впился, как задыхающийся в кислородную подушку.
…Немудрено, что в пучине страсти даже Ирa не заметила искорку, блеснувшую в кустах, шагах в пятидесяти; это свет внезапно вышедшей из-за облаков луны, светящейся отражённым светом напарницы Солнца, отразился в миндалевидном зрачке единственного пристально-внимательного, немигающего глаза.
Его обладательница, не шевелясь, впитывала каждый звук, издаваемый парой любовников. Смертельная изнурённость, накопившаяся в ней за почти цикл, проведённый впроголодь, в тесной тюрьме кабины планетарного самолёта, смешивалась с горечью безнадёги, которую усиливала каждая новая фраза, долетающая с поляны. Эти компоненты рождали едкую смесь – мрачную злобу, не отличавшуюся цветом и плотностью от сгустившегося вокруг ночного мрака. Она пожирала их взглядом, ничем себя не обнаруживая… и это было труднее всего – оставаться неподвижной, когда внутри всё разъедает кислотой.
Её единственный глаз поблёскивал, повторно отражая свет местной луны. Впитывал этот странный будоражащий свет, добавлявший к тому, что бурлило внутри, угарный привкус пепла…
Он снова падал в бездну НЕ ЕЁ тела!
В не её космосе прокалывался его корабль.
Другая с готовностью открывала его властному проникновению внемер своей внутренней вселенной.
…Обволакивающий, засасывающий. Сладострастно неотвратимый. Иван падал в тёплые бескрайние просторы. Проваливался в бездну подрагивающих и вскрикивающих от сладкой боли глаз. Он вдыхал щедрые неповторимые ароматы. Он ежесекундно погибал в нём, распадаясь на частицы, и тут же воскресал, с каждым разом неуловимо, но всё больше меняясь…
Он падал в пропасть между утесами её бедер… И где-то там, на самом дне, сливался с любимой снова и снова. А когда она целовала каждый кусочек его тела, – распадался на частицы от блаженства. Умирал от сладкой муки и воскресал от бьющих током прикосновений. И благоговейно касался её сам. С восторженным ужасом. С языческим трепетом. Как касаются только богинь. Единожды. В одной из жизней…
Она медленно проступала из радужного свечения. Входила в его сознание. Губы, казалось, не слушались. Шевелились как чужие. Медленно, словно оттаивали. По телу бегали мурашки с липкими лапками…
– Ты сейчас далеко-далеко летаешь…
– И ты тоже…
– А тебя не удивляет?
– Что?
– Что нас снова двое… Ведь грезится, верится, что слились в одно. Очнёшься – по-прежнему двое…
– Нет, не удивляет… очнувшись, мы по-прежнему целое. Просто ненадолго разомкнули объятия…
– Никто в этой жизни не был мне так близок…
– Ты мне – тоже.
– Спасибо…
– Тебе спасибо…
Прижав к себе разгоряченное ласками тело любимой, задыхаясь от его запаха, Иван, в малосвойственной ему манере, пытался что-то объяснить. Он хватал обрывки мыслей и пытался склеить из них хоть какое-то словесное объяснение феномену «любовь».
– Когда-нибудь… наступает момент, когда мятущаяся душа… натыкается на чьё-то тело и влюбляется в него, как в своё… Вот это и есть то начало… всяческих паранормальных явлений, комплексное имя которым – Любовь. А когда, в самый сладкий миг, сливаются тела, а потом и души… и вот тог…
Ирa ласково, на полуслове, прижала ладошку к его губам.
– Любовь – это прекращение всех внутренних монологов.
И шёпотом, овевая горячим дыханием левое ухо, которое к сердцу ближе, проговорила ему частицу творческого наследия своей духовной наставницы Ирины Уховой:
