Адам вполголоса сказал Гарри:
– Чтобы избавить тебя от необходимости лишних расспросов, скажу сразу, что у нее тридцать тысяч приданого.
– Тридцать?.. – Лорд Гарри ахнул и выронил лорнет. – Черт побери! Почему же я не слышал об этом?
Девушка подошла к ним, и Адам взял ее за локоть.
..– Леди Софи, позвольте вам представить лорда Гарри Дзшвуда. Гарри, это моя сестра.
Гарри так покраснел, словно его воротничок уменьшился сразу на несколько размеров. Он склонился над рукой в перчатке.
– Моя дорогая леди, признаюсь, я вас совершенно не узнал. Вы выросли и превратились в прекрасного ангела.
Софи ударила его по плечу сложенным веером.
– Прекратите молоть вздор. Не думайте, что я простила вас за то, что вы заставили меня поцеловать ту скользкую жабу.
– Но вам было всего двенадцать, и было бы грешно упустить возможность подразнить вас.
– Мне было всего девять, и с вашей стороны было жестоко так обмануть меня. Но вы преподали мне ценный урок. – Она окинула его взглядом с ног до головы. – Я поняла, что лягушка-квакушка никогда не превратится в принца.
Гарри побагровел.
– Добрая леди, вы должны дать мне шанс оправдаться. Могу ли я просить вас оказать мне честь этим танцем?
Софи, раскрасневшись, словно спелый персик, разглядывала его; Адам увидел в ее взгляде заинтересованность – и наивность.
– Насколько я помню, она обещала этот танец мне.
– Ха! – фыркнула Софи. – Матушки здесь нет, так что можешь не исполнять эту глупую обязанность. Особенно когда лорд Жаба так нуждается в моем обществе.
И с этими словами она устремилась вперед. Адам, схватив Гарри за руку, задержал его:
– Никаких вольностей!
– Слово чести.
Известный лондонский повеса последовал за своей очередной жертвой, а Адам мрачно провожал их взглядом. Этот охотник за приданым прославился своей способностью выуживать нужные сведения. Сможет ли Софи удержать язык за зубами и не распространяться о проблемах с Сирилом? Или же она разболтает об этом скандале прежде, чем Адам сумеет тихо замять его?
Леди Камилла Крокфорд выскользнула из толпы и присела перед ним в реверансе; ее темные локоны красиво смотрелись на фоне бледно-голубого воздушного платья.
– Милорд, прошу простить мою смелость, но вы обещали мне второй танец.
Она выпрямилась перед ним с гордым величием. Губы застыли в холодной улыбке. Богиня Зимы.
Адам предложил ей руку:
– Прошу.
Камилла танцевала легко и грациозно, развлекала его сплетнями, причем делала это так дипломатично, что они казались скорее забавными, нежели обидными. Она, несомненно, сумеет организовать и чаепитие для небольшой группы, и бал для сотен гостей. Из нее выйдет прекрасная герцогиня.
Но при этом Адам не переставал гадать, способна ли она на глубокие чувства. Не найдя ответа на этот вопрос и даже не понимая, почему он так важен для него, Адам решил поискать сестру. Софи и Гарри были красивой парой. Однако лорд Гарри Дэшвуд был всего лишь шестым сыном в семье, без каких-либо надежд на наследство. А Софи по неопытности может не устоять перед его вызывающим очарованием.
Как только вальс закончился, Адам, извинившись, оставил леди Камиллу и направился к сестре. Несмотря на ее протесты, он позаботился, чтобы весь вечер она танцевала с более подходящими партнерами. Лорд Гарри исчез, явно отправившись на поиск запретных удовольствий.
Адам тоже был бы не прочь слегка поразвлечься. У него возникло неприятное предчувствие, что эту ночь он опять проведет без сна, меряя шагами спальню. В последнее время сон бежал от него, и он никак не мог понять причину. Он всегда презирал людей, не способных управлять собственными поступками. Бессонница вызывала у него чувство безысходности и еще стыд от того, что он не может подчинить себе естественную функцию организма.
Конечно, эти неприятности с любовницей Сирила кого угодно лишили бы сна. Ее наглость бесила Адама. Она вышвырнула Адама из своего дома, словно бродячего торговца. Он твердо решил отправиться к ней утром, чтобы раз и навсегда положить конец ее козням.
Бал близился к завершению, и Адам проводил Софи к их карете. Свет уличных фонарей отважно пытался пробиться сквозь мрак ночного города. Софи, устроившись напротив него на сиденье из синего плюша, зевала от усталости, но одновременно не уставала восторгаться, вспоминая свой первый выход в свет.
Адам был на одиннадцать лет старше сестры и ощущал себя стариком. Неужели и он когда-то так же радовался жизни? Конечно, он, как все дети, наслаждался каждым прожитым днем, затевая веселые игры со своими сверстниками, пока в четырнадцать лет на него не обрушилось бремя главы семьи. Ему пришлось слишком быстро повзрослеть, вот и все.
Казалось, прошла вечность с тех пор, как у отца случился сердечный приступ и его поспешно вызвали из
