Безмерное сострадание светилось в его серых глазах. Ничто не напоминало брошенного жениха, яростно проклинавшего Джо наутро после ее бегства в Лондон. Но после этого единственного всплеска эмоций он затем говорил лишь о хрупкости человеческих чувств.
Мэри посмотрела на отца.
– Мы найдем Джо. Она совсем не такая, как твой отец. И конечно же, теперь, когда она помолвлена, ты сможешь простить ее.
Мэри ждала, что на его губах заиграет редкая улыбка, ждала, что он успокоит ее. Ведь он умел быть веселым, добрым, любящим отцом. Но он опустил голову и провел рукой по редеющим волосам.
– Она жила в грехе в этом самом доме. Замужество не сделает ее чище.
– Разве ты не веришь в милосердного Господа? Разве Иисус не спас душу Марии Магдалины? – Лицо отца не смягчилось, и она прикоснулась к его руке. – Ты не можешь отказаться от собственной дочери. Джо похитили. Тот самый негодяй, что стрелял в лорда Сирила.
– В городе говорят, что это она стреляла в него. Она нарушила одну из заповедей Господа, и пусть Он решает, как ее наказать, – заявил Виктор.
Мужчины посмотрели друг на друга, и ее отец первым отвел взгляд, снова уставившись в свою кружку.
Значит, вот как обстоят дела. Они объединились против Джо. Мэри в отчаянии воскликнула:
– Вы ошибаетесь в ней, оба! Как и я ошибалась, не отправившись в Лондон раньше. Для тебя, папа, все женщины либо шлюхи, либо святые, а человеческие ошибки ты прощать не умеешь!
Плечи Томаса Шеппарда поникли.
– Вижу, этот город уже успел изменить тебя, Мэри Элизабет. Никогда раньше ты не говорила со мной так непочтительно.
Слезы жгли ей глаза.
– Прости, папа. Но возможно, я была слишком покорной до сих пор. Слишком стремилась угодить, когда надо было думать о себе. – Она глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от тяжести в груди. – Я не уеду с тобой утром. Я должна остаться в Лондоне, пока не удостоверюсь, что сестра в безопасности.
– Если останешься здесь, – тяжело сказал отец, – ты мне больше не дочь.
Его слова пронзили ее сердце. Как он может просить ее выбирать между ним и ее любимой сестрой, его дочерью? Оставить Джо, которая так молила ее о помощи?
– Я не могу уехать, – прошептала она.
– Ну, так тому и быть. – Отец встал, прошел мимо нее и направился к двери.
Мэри догнала его и обняла. На какое-то мгновение он сжал ее в объятиях, она почувствовала его теплые руки, вдохнула знакомый запах лошадей и пота. Вопреки всему она надеялась, что он еще может передумать. Но он тут же оттолкнул ее и, не оглянувшись, стал подниматься по лестнице.
Отец выглядел таким постаревшим, таким уставшим. Его отъезд словно подвел черту, и впереди ее ждала неизвестность. Мэри чувствовала это каждой клеточкой сердца, разрывающегося от боли. Примет ли он ее когда-нибудь обратно? Или она теперь осталась совсем одна на этом свете?
– Он молился за вас день и ночь.
Глубокий голос Виктора ворвался в ее мысли. Она повернулась и увидела, что он смотрит на нее с нежным состраданием, и глубокое чувство вины затопило ее. Он простой человек, живущий по законам христианской веры, человек, благочестие которого возвышает его над простыми смертными. Так отчего же ей было так хорошо с аристократом Адамом, когда рядом с ней Виктор, у которого душа чиста и невинна, как у младенца?
Он околдовал ее с первой встречи, менее полугода назад. Появившись из толпы прихожан, он решительно направился к ним. Так король Давид шел на поле битвы. Виктор упал на колени перед ее отцом, умоляя разрешить ему служить Богу. И вот тогда он присоединился к их странствиям. Новый дьякон часто уезжал вперед, чтобы развесить объявления о предстоящей службе. Ночами он спал под кибиткой, не обращая внимания на холод и дождь. И все это время Мэри захлестывал водоворот бесстыдных желаний. Когда он уединялся, чтобы помолиться, она молилась о том, чтобы он заметил ее. Она мечтала о его поцелуях, его прикосновениях. В мечтах, которые она скрывала даже от сестры, проходили недели. До того дня, когда он попросил Джо стать его женой. Прекрасную, веселую, восхитительную Джо. Впервые в жизни Мэри испытала неприязнь к сестре. Ей удалось скрыть ревность. Она занималась, готовила и убирала, словно сердце ее не разрывалось на части, И она отгородилась от мыслей сестры. Каждый раз, когда она чувствовала, что Джо мысленно обращается к ней, она начинала пересказывать на память отрывок из Священного Писания, чтобы не слышать сестру. Так между ними началось отчуждение.
Огромное чувство сожаления овладело ею сейчас. Она вспомнила, как была расстроена Джо, как она пыталась понять причину холодности Мэри. А сама Мэри взяла еще один грех на душу: сказала сестре, что согласна с отцом и особая связь между ними – это происки сатаны. Они наговорили друг другу обидных слов, и в ту же ночь Джо сбежала в Лондон.
В глубине души Мэри знала, что это ее вина. Это она подтолкнула сестру к побегу, потому что желала ее жениха.
А сейчас… Сейчас она желала Адама. Неужели отец прав и Лондон настолько испортил ее, что теперь она мечтает о беспутном лорде, вместо того чтобы принадлежать душой и телом благочестивому человеку?
Виктор откашлялся.
– Вы не слышали меня? Разве вы не хотите помириться с отцом? – спросил он с мягким укором. – Оставьте ваше упрямство, мисс Мэри. Преподобный Шеппард оставил миссию ради вас. Не усугубляйте его боль – ведь он и так достаточно настрадался в жизни.
У нее не было сил спорить.
– А мой дед еще жив? Отец когда-нибудь говорил вам о нем?
