Марк Хаскелл Смит
Мокруха
Оливии и Жюлю
1
– Эй, мужик, хочешь круто приколоться?
Моррис стремительно ворвался в лабораторию в обнимку с каким-то предметом, завернутым в черную пленку и по форме похожим на полено. Белый халате надписью «Юнайтед патолоджи» облепил на бегу его костлявое туловище. Моррис даже запыхался от возбуждения и спешки. Видимо, ему и в самом деле попалось в руки что-то необычное. Пронзительно скрипнув подошвами кроссовок на кафельном полу, он резко остановился перед сидящим за столом парнем с пышной шевелюрой черных волос.
– Боб! Слышишь? Ты только посмотри на это!
Боб даже не поднял головы от экрана компьютера, откинувшись своим худощавым телом скейтбордиста на спинку элегантного черного стула с анатомическим дизайном. Одну ногу он задрал на стол, упершись потертой черной туфлей в край монитора; другая сама по себе отстукивала на полу непонятную дробь. Задумчиво пощипывая ухоженную бородку, Боб продолжал пялиться на экран, перелистывая мышкой фотографии юных канадских девственниц, размещенные в интернете. Он разглядывал бесчисленных блондинок, пожирал глазами их шикарные груди, попки, напоминающие шарики мороженого, полоски розовой плоти под островками белокурых кудряшек. Девушки скорее походили на шведок или каких-нибудь норвежек – во всяком случае, определенно родились в очень далекой, морозной части света. Такие холодные, чистые, свежие… Наверное, любовь с ними упоительна, как сладкий горный воздух, прозрачная родниковая вода, белый, пушистый снегопад. В общем, как в рекламе пива. Боб поерзал на стуле, чувствуя, что в трусах вдруг стало тесно.
Моррис откашлялся.
– Старик, это полный отпад!
– Не видишь, я занят?
Ничуть не смущенный безразличием Боба, Моррис опустил сверток перед ним на стол и начал разворачивать.
– Попахивает, черт!
– Ну, так не доставай!
– Ты же интересуешься татушками!
Боб глубоко вздохнул, демонстрируя свое недовольство, и несколько раз щелкнул мышкой, закрывая порнографический сайт.
– Не сюда, на поддон выложи!
Моррис кивнул, поспешно подошел к мойке на противоположном краю помещения, вытянул с полки большой лабораторный поддон из нержавейки и перенес его на стол.
– Ты прав, Боб! Эти штуки всегда немного подтекают!
Сверток плюхнулся на поддон с мягким шлепком, и Моррис развернул пленку, обнажив свой трофей. При виде него Боб невольно отпрянул и прикрыл ладонью нос и рот. Моррис с удивлением посмотрел на него.
– Ты что, блевать собрался?
Боб отрицательно покачал головой.
– Старик, ты только погляди на эти наколки! Круто, а?
Моррис перевернул на поддоне человеческую руку, отчлененную по самое плечо. Из обрубка вытекло немного загустевшей крови, и по сияющей стальной поверхности расползлась темное пятно. Рука производила внушительное впечатление – мускулистая, заросшая черными волосами. Вся кожа на ней была разрисована татуировками, сверху донизу, с внешней и внутренней стороны. На нижних фалангах пальцев наколоты буквы «H-O-L-A».[1] Моррис опять повернул руку, и Боб увидел необыкновенно красивую татуировку, изображающую голую женщину, лежащую на спине с поднятыми вверх и разведенными в стороны ногами, и мужчину, зарывшегося лицом к ней в промежность.
– Ну, что скажешь, чувак?
Боб зажал пальцами нос и наклонился, чтобы рассмотреть получше. Татуировка была выполнена мастерски, даже талантливо. Казалось, женское тело сотрясает дрожь, будто она действительно испытывает оргазм.
– Неплохо, правда?
Боб с восторгом глянул на Морриса.
– Потрясающе!
Потом выдвинул нижний ящик своего стола и достал из него «полароид».
– Подними-ка ее за этот край на несколько дюймов!
– Так?
– Еще!
Моррис приподнял обрубленную руку, Боб приблизил камеру к татуировке и нажал на кнопку – последовали вспышка, жужжание, щелчок. «Полароид» выплюнул карточку. Боб сунул ее к себе в карман и убрал камеру обратно в ящик стола. Потом посмотрел на Морриса.
– Хочу сбегать за кофе. Тебе принести?
