«Хорошо, я скажу ему. Если он так хочет, я скажу ему», — Брюса охватила ярость.
— Джоан — это та стерва, на которой я был женат.
— А, вот в чем дело.
— Да, именно в этом. Теперь ты знаешь. И оставь меня в покое.
— Дети?
— Двое — мальчик и девочка, — место ярости в голосе Брюса заняла ноющая боль. Он поборол ее, его голос снова стал спокойным.
— Но все это не имеет никакого значения. Что касается меня, весь род человеческий может идти к чертовой матери. Мне абсолютно все равно.
— Брюс, сколько тебе лет?
— Оставишь меня в покое?
— Сколько тебе лет?
— Тридцать.
— А говоришь, как мальчишка.
— Я чувствую себя глубоким стариком.
— Чем ты занимался до этого?
— Спал, дышал, ел, пока на меня не наступили.
— Я не об этом.
— Я был адвокатом.
— Успешно?
— Смотря как измерять успех. Если ты спрашиваешь, зарабатывал ли я деньги, то да.
«Я сделал достаточно, чтобы выкупить дом и машину, — с горечью подумал он. — Чтобы оспаривать опеку над детьми, чтобы полюбовно развестись с женой. Но был вынужден продать свой пай».
— Тогда с тобой будет все в порядке. Если ты добился успеха один раз, ты сможешь это сделать еще, когда оправишься от удара; когда переустроишь свою жизнь, допустишь в нее других людей, чтобы стать сильнее.
— Я силен сейчас, Хейг. Силен, потому что в моей жизни кроме меня никого нет. Только так можно добиться безопасности. Только самому и в одиночестве.
— Силен! — в голосе Майка впервые прозвучал гнев. — В одиночку ты ничто, Карри. В одиночку ты настолько слаб, что я могу помочиться и смыть тебя! — Ярость испарилась и Майк мягко закончил. — Но сам увидишь — ты один из счастливцев. Ты притягиваешь к себе людей. Тебе не нужно быть одному.
— Начиная с этого времени, я собираюсь оставаться именно таким.
— Посмотрим, — пробормотал Майк.
— Посмотрим, — Брюс поднял передатчик. — Машинист, останавливаемся на ночь. Дальше ехать рискованно.
5
Из приемника, сквозь жуткие помехи, с трудом прорывался слабенький голосок радио Браззавиля. По-прежнему шел дождь, раскаты грома перекатывались, как плохо закрепленный груз в трюме во время шторма.
«Наш корреспондент в Элизабетвилле передает, что подразделение армии Катанги в провинции Южный Касай сегодня нарушило соглашение о прекращении огня и обстреляло низколетящий самолет сил ООН. Истребитель „Вампир“ ВВС Индии благополучно вернулся на базу Камина. Пилот получил огнестрельное ранение. Состояние удовлетворительное.»
«Командующий силами ООН в Катанге, генерал Рии Сингх заявил протест правительству…». — голос диктора перекрыл шум помех.
— Мы победили его! — заорал Вэлли Хендри. Ссадина на его щеке почернела, края ее были красными, воспаленными.
— Заткнись! — отрезал Брюс. — Дай послушать, что там происходит.
— Все равно ни хрена не слышно. Андре, у меня в ранце бутылка.
— Принеси! Я хочу выпить за этого индуса с пулей прямо в…
Вновь послышался голос диктора.
«…в миссии Сенвати в пятидесяти милях от Порт-Реприва. Представитель конголезского правительства опроверг сообщения о боевых действиях регулярной армии. По всей вероятности это большая группа вооруженных бандитов…».
— Будь проклят этот приемник, — пробормотал Брюс, пытаясь настроиться.
«…заявил сегодня, что вывод советских ракет с территории Кубы был подтвержден спутниковой разведкой…».
— Как раз самое интересное, — Брюс выключил приемник. — Полная неразбериха! Раффи, где находится миссия Сенвати?
— Верхняя часть болот, рядом с родезийской границей.
— Пятьдесят миль от Порт-Реприва, — Брюс не пытался скрыть беспокойства.
— По дороге значительно дальше, босс, около ста миль.
— При такой погоде, должно занять у них дня два-три, плюс время на грабежи по дороге. Может еще успеем. Мы должны прибыть в Порт-Реприв завтра к вечеру, а выехать из него следующим утром на рассвете.
— Почему мы не едем ночью? — Вэлли оторвал бутылку ото рта. — Все лучше, чем сидеть здесь и кормить собой москитов.
— Не поедем. В такой темноте легко можем сойти с рельсов, — он повернулся к Раффи. — Сержант, смена караула каждые три часа. Первый дежурный офицер — лейтенант Хейг, затем — Хендри и де Сурье. Я заступлю на рассвете.
— Хорошо, босс. Пойду проверю — не спят ли мои ребята, — он вышел из купе, хрустя битым стеклом.
— Я тоже иду, — Майк встал и натянул плащ — палатку.
— Береги батареи в прожекторе, Майк. Прочесывай каждые десять минут.
— Хорошо, Брюс, — он повернулся к Хендри. — Я вызову тебя в девять часов.
— Замечательно, старина, — Хендри попытался сымитировать акцент Майка.
— Счастливой охоты! — затем, когда Майк вышел из купе: — Почему этот старый пень так разговаривает?
Но ему никто не ответил. Он задрал рубашку на спине.
— Андре, что мне там мешает?
— Прыщик.
— Так выдави его.
Брюс проснулся ночью весь в поту, над головой кружились москиты. За окном шел дождь и, иногда, отраженный свет прожектора тускло озарял купе. На одной из нижних полок лежал на спине Майк Хейг. Его лицо блестело от пота, голова каталась по подушке. Он скрипел зубами. К этому звуку Брюс привык и предпочел его храпению Хендри.
— Старый бедолага, — прошептал Брюс. С противоположного места слышалось хныканье Андре. Во сне, с упавшими на лоб мягкими волосами, он выглядел совсем ребенком.
6
На рассвете дождь прекратился, и жар солнца чувствовался еще до того, как оно показалось над горизонтом. Жара подняла над истекающим влагой лесом теплый туман. По мере того как они продвигались
