уход с поста главы СБУ в 1999 году объяснялся нежеланием втягивать службу в политические игры накануне президентских выборов. В отличие от своего предшественника, Леонид Деркач занимался этим с энтузиазмом. Однако карьера бывшего особиста из «Южмаша» бесславно завершилась в ходе кассетного скандала, и службу опять возглавил Радченко.
Возвратившись на Владимирскую, Радченко провозгласил курс на деполитизацию СБУ. Он искренне стремился к тому, чтобы все процессы в Украине совершались в соответствии с конституцией и действующим законодательством. Вдобавок, Радченко заявил, что расследовать убийство Гонгадзе – дело чести всех правоохранительных органов Украины. И это было самое главное.
Я верил, что именно СБУ способна установить и наказать убийц журналиста, кто бы они не были – “орлы Кравченко”, “голуби Деркача” или “друзья из ФСБ Марчука”. Еще во время своей первой встречи с Верховским и Степаном я убеждал их: ищите убийц Гонгадзе и тогда можно будет договориться с Мельниченко. Однако во времена Деркача служба этим не интересовалась.
Вскоре после отлета в Америку Мельниченко я еще раз встретился с Верховским и Степаном. Сотрудники СБУ приехали в Мюнхен, чтобы взять у меня официальные показания по делу Гонгадзе для генпрокуратуры Украины. Эта процедура состоялась на территории украинского консульства в Мюнхене, и я дал ответы на все поставленные вопросы. Верховский лично записывал мои показания.
– Мы прекрасно знаем, что вы непричастны к исчезновению Гонгадзе, – объяснял он, – дело в формальности.
– А кто тогда причастен? – поинтересовался я.
На это сотрудники СБУ заявили, что расследованием дела Гонгадзе занимается Генеральная прокуратура.
Мельниченко также симпатизировал новому главе службы. Целью Мыколы всегда была борьба с коррупцией в Украине, а СБУ была призвана этим заниматься по законодательству. Майор искренне верил в службу и надеялся, что именно она выступит катализатором перемен в Украине. Ему казалось, что СБУ должен возглавить серьезный человек, который железной рукой разберется с Кучмой и олигархами и, наконец, наведет порядок в Украине. Таким человеком в его представлении был Владимир Радченко.
Перед тем, как покинуть Чехию, Мельниченко обратился к председателю СБУ с открытым письмом, в котором призвал его разобраться в безобразиях, творящихся в Украине. Со своей стороны Мыкола пообещал хранить государственную тайну. Он написал это письмо буквально накануне вылета в США.
Мыкола рассказывал мне, что его самолет в аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке ждали сотрудники ФБР. Они встретили майора прямо у трапа и потребовали немедленно отдать все записи. В ответ он заявил, что не желает разглашать государственные секреты Украины, и поэтому спрятал их в надежном месте в Европе. Американцы были в шоке, утверждал Мельниченко.
Глава 3. СБУ: в борьбе за записи Мельниченко.
После отъезда Мельниченко за границу развернулась яростная борьба за его записи. Прежде всего, за право распространять разговоры Кучмы боролись украинские социалисты и американские журналисты. Официальная Украина при этом бездействовала. Лишь с возвращением на пост главы СБУ Владимира Радченко структура с улицы Владимирской заинтересовалась фонотекой Мельниченко. В сентябре 2001 года, познакомившись лично с шефом СБУ, я услышал, что Радченко хочет знать содержание записей Мыколы. В мае 2002 года состоялось несколько раундов переговоров Болданюка с зампредом СБУ Шатковским. После этого мой друг начал передавать в Киев копии с компакт-дисков, которые составляли архив майора Мельниченко.
С начала кассетного скандала, когда стало ясно, что сотни часов записей разговоров президента – не миф, и действительно вывезены за границу его бывшим охранником, за компакт-диски Мыколы развернулась нешуточная борьба. Ими старались завладеть все кто угодно: мафиозные кланы, политики, корреспонденты и иностранные спецслужбы. Наибольшую активность проявляли журналисты радио «Свобода» и социалист Рудьковский. Они буквально осаждали Мыколу, убеждая его распространить через них свои записи. Однако майор, отказывался делиться информацией, которая, кроме прочего, содержала государственную тайну Украины. В этом его поддерживали мы с Болданюком.
За четыре с половиною месяца пребывания в Чехии, Мельниченко выпустил в свет всего два компакт-диска с записями разговоров Кучмы. Он отдал их 15 января 2001 года Рудьковскому. Через помощника Мороза эти материалы попали на радио «Свобода», в Генпрокуратуру Украины и парламентскую следственную комиссию, которая, в свою очередь, передала их на экспертизу в венский Институт свободной прессы. А уже оттуда записи Мыколы получили журналисты.
Так записи разговоров Кучмы пошли гулять по миру. А заодно с ними – государственные секреты Украины. Официальные украинские структуры долгое время не интересовались судьбой архива Мыколы. Ситуация изменилась лишь с приходом на пост главы СБУ Владимира Радченко.
Попав впервые с начала кассетного скандала в Украину, я провел там больше месяца. Заходил в Раду, общался со знакомыми политиками, прежде всего, с Морозом и другими социалистами. Говорили о разном – кроме Мыколы и его записях. Нежелание обсуждать кассетную тематику было у нас взаимным. После произошедшего я не доверял им, а они, в свою очередь, опасались меня.
Именно в кулуарах парламента состоялось мое первое знакомство c Радченко.
Я встретил шефа спецслужбы в коридоре, когда он выходил после заседания бюджетного комитета Верховной Рады. Представившись, я пошутил:
– С вас, Владимир Иванович, бутылка! За то, что вы стали председателем СБУ.
– Почему? – удивился он.
– Ну, как? Если бы не кассетный скандал, вас бы не назначили! Все поменялось из-за Мельниченко.
– Ну, хорошо, – отмахнулся Радченко, – не будем здесь говорить на эту тему. Если есть желание, подходите на Владимирскую.
Прощаясь, шеф СБУ успел пожаловаться на парламентариев:
– Нахера мне такая работа, чтобы выпрашивать у Турчинова деньги на службу?
Как настоящий опер, Радченко повел себя очень грамотно. Он сделал вид, что в нашем общении, в первую очередь, заинтересован я сам.
Спустя пару дней председатель СБУ принял меня в своем рабочем кабинете на Владимирской. Прослушивания Радченко не боялся и мы сразу же приступили к деловому разговору. Прежде всего, его интересовало, какой объем информации Мельниченко мог забрать с собой в Штаты.
Как выяснилось, Мыкола перехитрил всех: и Болданюка, и американцев. На самом деле, он увез с собой в Америку часть записей на жестком диске своего компьютера. Отправляясь на самолете в Америку, Мыкола спрятал винчестер среди своих личных вещей и агенты ФБР его не нашли.
Записи Кучмы очутились в компьютере Мыколы уже в Чехии – раньше он был пуст. А все компакт- диски, которые привез майор, с самого первого дня хранились у Болданюка. Волнуясь за свою жизнь, Мельниченко попросил моего друга спрятать их в надежном месте: на случай, если с ним что-то произойдет, чтобы эта информация осталась для народа Украины.
Болданюк держал компакт-диски Мыколы в сейфе в одном из остравских банков. Занимаясь расшифровками, Мыкола ежедневно работал со своим архивом. По его просьбе Болданюк находил нужные диски и передавал ему для работы. Потом они возвращались в банк. По ходу дела Мыкола копировал записи на свой компьютер и, улетев в Америку, увез туда достаточное количество информации. Это очень беспокоило главу СБУ.
Радченко не исключал возможных фальсификаций с записями Мельниченко. По его мнению, на радио «Свобода» манипулировали с записями, добавляя или удаляя оттуда нужные, по их мнению, фразы собеседников. В дальнейшем этим активно увлекался Швец. В отличие от Мыколы он превосходно владел необходимыми компьютерными программами и не испытывал никаких угрызений совести от таких трюков. Еще легче было искажать смысл разговоров при их расшифровке.
Глава СБУ утверждал, что расшифровки, которые распространяла «Свобода» и социалисты были
