Горнила. Некоторые спали, другие, вероятно, только притворялись спящими, но большинство, проснувшись, недружелюбно и бесстрашно пялилось на пришельцев.
В дальней стене виднелась большая, настежь открытая дверь - квадрат света, в котором один за другим исчезали беглецы.
Напрасно они рассчитывали так легко отделаться. Стерва в сером плаще не уйдет! Она убила капитана Зегнаура!
Перешагивая и топча лежащих, Солдаты Света устремились в погоню.
Оправившись от первого удара, Мухи, захваченные в гостиной Местри Вуртца, вернулись к жизни. Очнувшись, они увидели, что попали в ловушку и совершенно беспомощны. Спасения не было, но они пытались сопротивляться. Человек по прозвищу Топор, схватив стоявший рядом стул, с силой запустил им в двух солдат, стоявших между ним и дверью. Солдаты отшатнулись, и Топор метнулся в освободившийся проход. Его срезали метким выстрелом.
Гардения яростно вскрикнула и лягнула стрелявшего между ног. Два удара прикладом повалили ее наземь. Она пыталась подняться, но третий удар, пришедшийся в висок, успокоил женщину навсегда.
Абрикос и Горгулья устремились на кухню в надежде спастись через каминную трубу. Два выстрела слились в один, остановив их на бегу.
Девятипалая успела нанести себе удар красивым отточенным кинжалом. Набату повезло меньше. Сильная рука солдата перехватила его руку, метнувшуюся от кармана к губам. Пальцы разжались, и крошечная ампула упала на пол.
Набат оскалился, из его горла вырвался не то стон, не то рычание.
Оставшихся в живых Мух выволокли из дома и затолкали в закрытый фургон, направлявшийся в Сердце Света.
18
Часы приема уже закончились, гостей он не ждал, однако кто-то настойчиво стучался в дверь. Вероятно, срочный случай, пациент, который не может ждать до утра. Поспешно нацепив темные очки и шляпу, Тредэйн отворил дверь и оказался лицом к лицу со стройной женщиной, закутавшейся в длинный плащ цвета тумана. Гостья подняла голову, и он узнал Гленниан. Она выглядела больной. Лицо покраснело и покрыто испариной, несмотря на ночную прохладу, дыхание срывается, девушка дрожит в ознобе.
Лихорадка? Его пронзил невольный страх, но тут же исчез. Глен будет несложно вылечить, при его-то искусстве. Для такого случая он не пожалеет колдовской силы, как бы мало ее ни осталось. По правде сказать, возможность исцелить девушку представлялась на удивление привлекательной. Тредэйн поймал себя на том, что улыбается. Совершенно неуместно в такой ситуации!
– Входи, - он сумел спрятать улыбку. Голос выражал приличествующую случаю спокойную заботу.
Гленниан вошла, позволила снять с себя плащ и усадить в удобное кресло. Она казалась странно взъерошенной, длинные волосы совсем растрепались, к тому же она заметно нервничала - зеленые глаза так и стреляют по сторонам. Тредэйн ждал, но она молчала, и колдун заговорил первым, мягко предположив:
– Ты заболела?
– Заболела? - эхом повторила она, с глупым видом уставившись на него. Гленниан - с глупым видом! Бывает же такое…
– Расскажи, что тебя тревожит. Может быть, я смогу помочь.
– О… - Она еще минуту глядела на него невидящими глазами, потом, видимо, опомнилась и обрела дар речи. - Может быть. Люди говорят, ты непревзойденный врач. Я пришла к тебе, потому что… я все время чувствую себя усталой, руки дрожат, и при малейшем усилии начинается одышка - сам видишь. Прости, что врываюсь к тебе без предупреждения в такой час, но на меня вдруг напал страх, и я почувствовала, что нуждаюсь в помощи немедленно. Ты меня понимаешь?
– Не совсем. Мы виделись не так давно, и я не заметил тех симптомов, которые ты описала.
– Это началось внезапно. Так бывает, верно? Может быть, всему виной постоянный страх.
– Тебе нечего бояться, можешь мне поверить.
– А про почтенного Дремпи ты можешь сказать то же самое? Через несколько дней мой опекун предстанет перед Белым Трибуналом, и приговор известен заранее. Я боюсь за него.
– Мне очень жаль.
– Есть лекарства, которые полностью избавят тебя от тревоги, но я не советовал бы прибегать к ним, - сказал Тредэйн девушке. - Гораздо лучше…
Его врачебные наставления были прерваны шумом за Дверью. Кто-то стучал - нет, колотил в дверь, и властный голос выкрикивал приказы. Гленниан вскочила на ноги.
Бледная, глаза в пол-лица. Она устремила на Тредэйна умоляющий, перепуганный взгляд.
– Что такое? - резко спросил он.
Громкий стук повторился, и Гленниан съежилась.
– Пожалуйста… - прошептала она.
– Разве я не сказал минуту назад, что тебе нечего бояться? Поверь мне.
По ее виду нельзя было сказать, что девушка поверила. Ее взгляд метнулся к окну.
– Оставайся на месте, - посоветовал Тредэйн и вышел, закрыв за собой дверь. Он не знал, послушается ли его Гленниан. Он прошел через мраморную прихожую к входной двери, в которую кто-то настойчиво колотил, открыл и увидел на своем пороге троих Солдат Света.
– Простите? - вопросительно поднял бровь доктор Фламбеска.
– Мы преследуем четырех тайных подстрекателей, - без предисловий заявил один из них, сержант, судя по нашивкам. - Нужную нам женщину видели на Солидной площади, так что мы проверяем каждый дом. Скорей всего, она молодая и стройная, одета в длинный серый плащ с капюшоном. Не видали такой?
– Сержант, я вообще не смотрел в окно.
– И никто не обращался к вам под предлогом болезни, надеясь спрятаться в приемной врача?
– Я не принимаю пациентов… с улицы. Тем более в такой час.
– Да, надо думать… Сообщите, если увидите ее, доктор. Она нам очень нужна!
– Я окажу любую возможную помощь, сержант.
Солдаты Света отправились дальше, а Тредэйн вернулся в свой кабинет, гадая, застанет ли там кого- нибудь или нет. Гленниан была там, где он ее оставил. Перепугана до смерти, и есть отчего. Глупая, безрассудная, упрямая дура!
– Ушли, - сказал ей Тредэйн.
– Знаю. Я слышала. Спасибо, - голос звучал ровно, но девушка была напряжена как струна и явно ожидала неприятного разговора.
И правильно делала.
– Тайные подстрекатели, - тихо сказал Тредэйн. Она кивнула.
– Звучит впечатляюще. Гораздо более звучно, чем краткое, заурядное: «Мухи».
– У-гу…
– Ты, стало быть, тоже «Муха»?
– На этот вопрос я ответить не могу.
– Ну еще бы. Страшные тайны, клятва на крови… Верность до могилы и все такое… Ничего, твое молчание достаточно красноречиво.
