ковры, мебель, предметы роскоши. Все скидывали в гигантскую кучу, которую уже успели поджечь.
– Серые дикари, – тихонько всхлипнул алхимик. – Они уничтожают памятники прошлого, которые я собирал десятилетиями… и мои исследования… мои магические инструменты… я самый бедный человек Эоса…
– Ни у кого из нас больше ничего нет, – отозвался стоящий сзади Горен. Он устроил импровизированный лагерь: связал подстилки и одеяла прутьями, превратив их в некое подобие палатки. А теперь собирал мох, чтобы сделать что-то вроде постели. – Но разве не такими мы явились в этот мир?
– Мудрые слова, особенно для столь зеленого юнца, – проворчал расстроенный магистр, поворачиваясь к Горену. – А что ты тут делаешь?
– Здесь мы будем ночевать, потому что уже через два часа солнце зайдет, – ответил Горен. – Место очень удачное, прекрасный обзор, если кто-то попытается подобраться, мы тут же его заметим. Хотя не думаю, что нас уже ищут; пока еще они слишком заняты процессом разрушения. Они исходят из того, что вы оба далеко уйти не сможете, а обо мне они вообще ничего не знают.
– Что он имеет в виду? – Альтар повернул к правителю возмущенное лицо.
– Он прав, – вздохнул Дарвин Среброволосый, – мы с тобой ученые, теоретики, мой дорогой друг. Десятилетиями мы сидели в библиотеках, глаза наши ослабели от чтения, о военном искусстве мы не имеем ни малейшего понятия, еще меньше разбираемся в походной жизни. Мы должны радоваться, что с нами Горен. Я действительно питаю твердую надежду, что с его помощью мы сможем сбежать от этих негодяев.
– Ничего себе, – возмутился магистр Альтар, – мы должны полагаться на этого нищего? Ночевать здесь, в этих грязных лохмотьях, мокрых от тины и вонючих, как свиная моча? Без кровати, под открытым небом, вот так?
– Все гораздо хуже, – пробурчал Горен. – Мы не сможем развести костер, чтобы высушить одежду и поджарить мясо. Это будет холодная, сырая ночь, да и ужин окажется весьма скудным.
– Это ниже моего достоинства! Я решительно протестую! – заныл Альтар.
– У вас нет выбора, – равнодушно проговорил Горен. – На расстоянии трех часов пути здесь нет никакого пристанища, а может, тридцати часов или даже больше. К тому же я, в отличие от вас, здесь как раз не нищий. – Он встал и подошел к магистру, который от страха чуть не уронил с носа очки. – Я молод, у меня есть меч и нож, я воин. Я никогда не спал в мягких постелях, не ел за красиво накрытым столом. Так что мне не приходится терпеть лишения, и я имею гораздо больше вашего.
– Точно, прежде всего, дерзкий язык, ты, мальчишка, – прорычал маленький старичок и прикрыл метавшие злые молнии глаза.
Горен отвернулся и достал из бокового кармана сумки пустой бурдюк.
– Внизу с другой стороны протекает небольшой ручей. Я за водой. Пока вам придется покараулить, в крайнем случае спрячетесь, лучше в Старике. Скоро вернусь.
– Все будет в порядке, мальчик, – сказал Дарвин Среброволосый, выдавив слабую, предназначенную для демонстрации надежности улыбку. Но глаза его были глазами сломленного человека.
Вскоре Горен вернулся с полным бурдюком воды и пучком съедобных трав и кореньев, способных слегка разнообразить их скудный стол. Старики кое-как устроились и постарались сделать вид, будто это самая обыкновенная прогулка.
– А что дальше? – спросил Альтар, жуя своими слабыми зубами корень. Лицо у него было такое, как будто он ест дохлую крысу.
– Попытаемся пробиться на юг, к Коннаху, – ответил Дарвин Среброволосый. – Там нам предоставят ночлег хотя бы на пару ночей. Я попробую получить помощь, чтобы отвоевать Лирайн.
– Коннах находится на самом краю леса, правильно? – спросил Горен.
Правитель Лирайна кивнул:
– Если пойдем быстро, доберемся за три-четыре дня.
– Так далеко я еще ни разу не забирался, – пробормотал Горен. – Да еще пешком.
Ему страшно не хватало Златострелого.
– Ты же все равно собирался уйти этим летом. Просто твое путешествие начинается чуть раньше, – попробовал утешить его Дарвин.
Альтар стянул сапоги и тер синие от холода ступни.
– У меня сплошные мозоли, – стенал он. – Бедный я, бедный, на старости лет превратился в бродягу. Мне полагается посиживать перед камином и коротать длинные вечера за чтением умных книг…
Молодой шейкан молчал, не сводя глаз с кончиков своих сапог. Они да оружие – вот и все, что осталось на память о матери. Он не смог даже забрать ее рубаху с гербом. Похоронили ее с почестями или просто бросили в братскую могилу вместе с другими жертвами, как никому не нужных псов?
Внутри у него все дрожало. Перед глазами стоял Руорим, который коварством вырвал победу у его матери и убил ее самым жестоким образом.
Его отец.
С самого детства Горен мечтал, что однажды появится его отец, и тогда все станут относиться к нему совсем по-другому, узнав, что он настоящий герой. У Горена и в мыслях не было, что именно отца он будет ненавидеть больше всех на свете, что будет желать ему смерти. За все, что он сделал матери Горена, он должен страдать, он должен горько пожалеть о содеянном перед тем, как голова его отлетит от туловища и покатится по земле.
«Руорим Чернобородый, Руорим Чернобородый», – думал он снова и снова, словно в трансе. Это имя он никогда не забудет, оно будет сопровождать его днем и ночью, оно будет определять выбор его пути.
Думая об этом, он видел перед собой Дерату, его гордую мать, высокую и прекрасную до самой
