– Куда же мы едем, госпожа, если не в королевский дворец?
– Мы едем к бабушке Цераленн. Это мать моей матери. Пока будем жить у нее.
– У вашей бабушки? Это замечательно, госпожа, просто прекрасно. Вы ведь ее любите?
– В жизни ее не видела. Она никогда не бывала в Дерривале. Надеюсь, мы с ней уживемся.
– Конечно же, уживетесь, госпожа. Бабушки всегда такие добрые! Я помню свою бабушку. Она была совсем беззубая, уродливая, как будто ей корова копытом на лицо наступила, все время курила старую длинную трубку, так что запашок от нее шел еще тот, но зато такая милая, добрая, веселая старушка…
– Вряд ли моя бабушка похожа на твою, – прервала Элистэ горничную. – Это знатная дама, графиня, к тому же женщина весьма известная и когда-то славившаяся красотой. Да еще бы ей не быть красавицей, если она состояла любовницей и при отце нынешнего короля, и при его деде. Представляешь, официальная фаворитка при двух королях! Правда, я полагаю, что она обслуживала их не одновременно.
– Кто-кто она была, госпожа?
– Официальная фаворитка при его величестве.
Кэрт смотрела на хозяйку непонимающим взглядом, и Элистэ пояснила:
– По сути дела, это все равно что жена короля, только называется иначе. Бабушка не имела королевского сана, но она пользовалась любовью и уважением монарха, почти все время находилась рядом с ним, обладала огромным влиянием на короля, а стало быть, и сама была очень влиятельной…
– И она жила сначала с дедом короля, а потом с его отцом, госпожа? – недоумевающе спросила Карт.
– Да. А пятьдесят лет назад она родила Дунуласу XI сына, который стал бы герцогом, если бы не умер во младенчестве.
Тут до горничной наконец дошло.
– Вы хотите сказать, – покраснев, пробормотала Кэрт, – что ваша бабушка – шлюха?
– О, Чары, разумеется, нет! Прикуси язык! – покраснела в свою очередь Элистэ. – Она служила его величеству, а это большая честь, честь и обязанность, поняла? Слово, которое ты употребила, здесь совершенно не при чем. Чары, какой ты еще ребенок!
– Да, госпожа Элистэ. Я не очень понимаю, но я буду стараться. Может быть, когда я увижу вашу бабушку, мне все станет яснее.
– Скоро увидишь. По-моему, мы уже приехали.
Карета остановилась на чистенькой зеленой улице перед большим и весьма импозантным домом розового камня. Интересно, подумала Элистэ, а владелица этого особняка так же красива и импозантна?
5
– Встань. Отойди немного, повернись и снова подойди ко мне. Нет, пирожное оставь на тарелке. И не ходи так быстро. Я хочу посмотреть на тебя не торопясь.
Повелительный тон Цераленн во Рувиньяк сразу же внушал почтение.
– Хорошо, бабушка.
Отодвинув тарелку, Элистэ послушно поднялась, прошлась по гостиной, постаравшись вложить в походку всю свою грацию, взмахнула пышными юбками и повернула обратно. На ходу она исподтишка разглядывала бабушку, та же откровенно рассматривала внучку Цераленн было уже за семьдесят, но она каким-то образом обманула время. Даже на близком расстоянии ее лицо, казалось, почти не имело морщин и все еще оставалось прекрасным: безупречный овал, классически правильные черты и большие карие глаза. Красота эта, по мнению Элистэ, несколько блекла из-за толстого слоя румян и мушек из черной тафты. Волосы бабушки, напомаженные и посыпанные седой пудрой, были уложены в массивную старомодную прическу. Если Цераленн и ощущала тяжесть своих волос, то виду не подавала и сидела преувеличенно прямо в своем высоком кресле, не касаясь спинки. Возможно, это объяснялось давними заботами о совершенстве осанки, но не только, ибо под платьем бабушка была от груди до бедер туго затянута в старомодный жесткий корсет на косточках. Однако эта старомодность шла ей; талия Цераленн все еще оставалась тонкой, а низкий квадратный вырез платья обнажал белую и мягкую, как у девушки, кожу на шее и груди. Возраст, правда, выдавали руки – со вспухшими венами и в старческих пятнах, несмотря на многочисленные кремы и ароматизированные ванночки. Одной рукой она сжимала резную трость из слоновой кости.
Без сомнения, личность Цераленн производила впечатление на окружающих. Войдя в дом, Элистэ сразу обратила внимание, что традиционная элегантность и роскошь сочетались здесь с чем-то оригинальным. Это она почувствовала уже в чопорной, но уютной спальне, куда их с Кэрт отвели сразу же по прибытии, а также в столовой, где Элистэ сидела за столом с гостями – многочисленными родственниками и бессчетным количеством шумных и удивительно похожих друг на друга детей.
Сама Цераленн во Рувиньяк, однако, на обеде не присутствовала. Вскоре после трапезы Элистэ получила записку, приглашающую ее в апартаменты хозяйки. Там она наконец и встретилась со своей легендарной бабушкой и тут же подверглась самой суровой за всю свою жизнь инспекции.
– Реверанс, – командовала Цераленн. – Еще раз, и пониже. Встань и раскрой веер. А теперь защелкни его с очень неприступным видом. Так, достаточно. Можешь идти на место.
Элистэ повиновалась.
Некоторое время Цераленн молча размышляла, глядя на внучку. Элистэ, обиженной этим долгим досмотром, стало неловко. Она почувствовала, как злой румянец разлился по ее щекам. Этикет не допускал устных жалоб, но существовали и другие способы выразить недовольство. Вздернув подбородок, девушка в свою очередь уставилась на бабушку холодным и спокойным, почти нахальным взглядом. Она научилась ему у Стелли дочь-Цино, непревзойденной мастерицы но этой части.
Заметив ее взгляд, Цераленн улыбнулась, каким-то образом ухитрившись раздвинуть губы так, чтобы не сморщилась кожа вокруг глаз.
