– Что там такое?
– Ты про шум? - спросил Зеленушка.
Ренилл кивнул. День клонился к закату. На землю легли длинные тени, но жара стояла убийственная. Под навесом было чуть прохладнее, но все равно невыносимо. С улицы, из-за высокого забора, доносились крики.
– Они весь день там вопят.
– Сердятся. Хотят убить Высокочтимых. Всех Высокочтимых. Тебе еще повезло, что ты здесь. Сюда никто не сунется.
– Почему им вздумалось убивать Высокочтимых именно сегодня, а не вчера и не завтра?
– Их жрецы расшевелили. Говорят, Аон-отец сердится на вонарцев.
– Это не ново.
– Э, в этот раз есть доказательства, вот все и поверили.
– Какие же это доказательства?
– Вареные купальщики, - буднично пояснил Зеленушка. - В пруду РешДур вода засветилась и вскипела как суп. А паломники, которые там омывались, все и сварились.
– Чепуха.
– Как он много знает, хоть и лежит здесь целые дни носом к верху.
– Но ведь этого не может быть!
– Это ты так говоришь! А как же все видели?
– Массовая истерия.
– Это еще что за штука?
– Им почудилось, - пояснил Ренилл.
– Всем сразу? - усмехнулся Зеленушка. - Все ошибаются, и только укушенный ящеркой Высокочтимый знает правду?
– То, что ты описываешь, невозможно.
– Для богов нет ничего невозможного!
– Предположим, это верно. -
– Кто постигнет пути богов? - продекламировал Зеленушка.
– Это не ответ.
– Аон-отец желает получить от авескийцев доказательства их веры. Мы должны оправдаться перед ним. Так говорят Сыны.- Мальчик запнулся.- Вот только, ты не скажешь…
– Что сказать?
– Что значит «оправдаться»?
– У этого слова несколько значений. В данном случае, я думаю, оно означает, что Сыны требуют от жителей ЗуЛайсы доказать Аону-отцу, что у него есть причины пока не давить их как гусениц.
– Это нечестно!
– Кто постигнет пути богов! - процитировал Ренилл. - Успокойся, Зеленушка. Может, жрецы ошибаются, а может, я ошибаюсь. Вот выучишься, сам решишь. А пока вернемся к алфавиту. Только сперва… у меня опять в горле пересохло.
– Больно уж ты много говоришь. Держи. - Зеленушка протянул ему бутыль с водой.
Ренилл пил спокойно. Ни к чему ограничивать себя, когда Зеленушка всегда готов принести еще. Вода была тепловата и мутновата, но в разгар жаркого времени года и то хорошо. Однако не успел он сделать и нескольких глотков, как уши резанул торжествующий вопль:
– Я фидел! Фидел, фто ты фделал!
Они не заметили подкравшегося к ним Слизняшки. Теперь толстяк стоял под навесом и обвиняюще тыкал в них пухлым пальчиком.
Ренилл с Зеленушкой встревожено переглянулись.
– Ты даеф воду вападному Бевымянному! Ну погоди, Веленуфка!
– Посмей только донести, жирный, я тебе шею сверну, - серьезно пообещал Зеленушка.
– Не ифпугаеф!
– Скажи только слово!
– Не подфоди ко мне. Маме фкажу!
– А знаешь ты, каково это, когда тебя жарят заживо? Ме-едленно, Слизняшка!
– Мама! МАМА! - Слизняшка, завывая, обратился в бегство.
– Этого я и боялся, - вздохнул Ренилл. - Из-за меня ты нажил беду от Шишки.
– Тьфу, кто боится эту каргу! - Зеленушка храбрился, но не мог скрыть тревоги.
– Она может сильно испортить тебе жизнь.
– Плевать на нее! Очень испугался!
– А вот я боюсь. Пора мне уходить.
– Ты еще не можешь уйти. Слишком слаб, на ногах-то не стоишь, где там ходить.
– Если надо, устою.
– И вовсе не надо. Еще слишком рано! И я еще не научился читать.
– Почти научился.
– Почти не считается! Не уходи! Я не отпущу! - Зеленушка скрестил руки на груди.- Слыхал? Я тебя не отпущу.
– Отпустишь. Послушай, твоему обучению и так конец. Шишка больше и близко не подпустит тебя ко мне…
– Ей со мной не справиться!
– Отлично справиться. Мы оба это понимаем. Но вот что я тебе скажу: читать ты будешь. Я об этом позабочусь. Сам вернусь, когда смогу, или пришлю вместо себя кого-нибудь, кто закончит мою работу.
– Сказки рассказываешь!
– В эту можешь поверить. А теперь помоги мне встать.
– Сам вставай! И куда же ты собрался?
– Подальше отсюда!
– Ну давай, давай… Жрецы с вивурами поджидают тебя на улице за оградой. Уже много дней там околачиваются. Увидят - и тебе конец. Лучше оставайся здесь и научи меня читать.
– Ты мне не врешь?
– Разве я посмел бы врать Высокочтимому?
– Послушай, Зеленушка… - Ренилл осекся, заметив надвигающуюся на них Шишку, мрачную, как грозовая туча. За ней, пыхтя, поспевал Слизняшка.
– Ах, наш Зеленушка никого не слушает! - Шишка, как видно, подслушала последние слова и оскалила зубы в усмешке. - Зачем ему слушать, он и так умный. Только иногда делает ошибки. Он безобразничает у меня за спиной. Он не слушается, он лжет, он все делает наперекор. Это все ошибки.
– Он наввал меня: «вырный»,- наябедничал Слизняшка. - Он фказал, фто убьет меня, мама!
– Еще одна ошибка, мой милый. И большая!
– Ты только грозишься! - дерзко крикнул Зеленушка.
– Опять ошибка. Самая большая. - Шишка с размаху запустила в голову мальчика камнем, спрятанным до того в кармане.
Зеленушка как раз начал вставать, и булыжник ударил его прямо в грудь. Он покачнулся, но удержался на ногах и не проронил ни звука, только побледнел так, что было заметно даже сквозь бронзовый загар.
Шишка мгновенно подскочила к нему и сбила с ног ударом кулака в лицо.
– Ну, так кто только грозится? - спросила она. Ответа не было.
– Как, неужели прикусил язычок? Ну-ка, вставай! Зеленушка лежал, не двигаясь. Шишка пнула его ногой.
– Прекрати, - сказал ей Ренилл. Шишка в удивлении повернулась к нему.
– Ему полезно, - объяснила она. - Научится себя вести.
