кричала все громче и громче — и ее крики разносились, должно быть, по всей Дестуле. Многие из здешних обитателей слышали эти крики, но никто конечно же не бросился на выручку. Меж тем мужчины пытались заткнуть ей рот — однако именно это у них и не получалось. Верран вырывалась и выкручивалась у них из рук, она отчаянно боролась и кричала при этом как сумасшедшая.
Мужчина с фонарем раздраженно пробурчал:
— Этак полгорода сюда сбежится. Неужели вы не можете заставить эту дрянь замолчать?
— Она кусается, сэр.
— И вы боитесь этой малявки? Эй, подержи-ка. — Верзила передал фонарь одному из подручных и повернулся к Верран. — Вот, смотрите, как это делается.
И без дальнейших разговоров он заехал огромным кулаком ей в челюсть.
Мир взорвался, замелькало пламя, вспыхнула жгучая боль, а потом все пропало. Абсолютно все.
Невозможно было определить, сколько времени она провела без сознания. И все же, придя в себя Верран почувствовала, что пребывала без памяти довольно долго. Челюсть у нее страшно болела, да и все тело тоже, мир, казалось, раскачивался из стороны в сторону. Она лежала на чем-то мягком в кромешной тьме. Сперва она не полностью пришла в себя. Действительно ли мир ходит ходуном вокруг нее или у нее всего лишь кружится голова? Где она находится и как сюда попала? Она чувствовала себя набитой дурой и не хотела ломать голову над сложными вопросами, но, так или иначе, она очнулась. И нравилось это ей самой или нет, но ее мозг заработал на полную мощность. Что было последним из того, что она запомнила? Темная отвратительная аллея, свет фонаря, страх, мужчины в масках, убитый слуга, надвигающийся на ее лицо кулак… Что же она делала в таком гнусном месте? Пришло какое-то письмо. Письмо, в котором ей сообщали о том, что жизнь лорда Грижни в опасности. Вспомнив сейчас все это, она разом села на своем загадочном ложе. Да, но все же где она сейчас находится?
Она ничего не видела, однако почему-то решила, что в темном помещении никого, кроме нее самой, нет. Мир продолжал раскачиваться из стороны в сторону, и, будучи лантийкой по рождению, Верран без труда сообразила, что находится на борту судна, стоящего на якоре. Однако это очень большой корабль, подумала она, а ее поместили куда-то в трюм. Но что это за корабль? И что это за причал?
Она сидела на своего рода кушетке, поверх которой были набросаны несколько одеял. Медленно и осторожно Верран встала на ноги. Пугливо поднесла руку к животу. Не было никаких признаков того, что похищение, сопровождаемое побоями, принесло вред ребенку. Если эти люди в масках все-таки причинили ему вред, подумала Верран, то она исхитрится узнать, кто они такие, и непременно убьет их. Конечно, непрошенно пришло ей на ум, если они сами не убьют ее первые. Но хватит ли у них на это смелости? Похитить ее у них смелости хватило. Более того, если полученной ею записке можно было хоть в какой-то степени доверять, это означало, что лорд Грижни, возможно, мертв, а в таком случае ему не удастся отомстить за собственную жену. Ее лицо задергалось, и она прикоснулась к поврежденной челюсти. Плакать она себе позволить не могла. Вместо этого следовало подыскать себе осмысленное занятие. И она решила обследовать помещение, в котором ее заточили.
Обследовать тут было особенно нечего. Верран вскоре поняла, что ее держат в прямоугольной клетушке примерно пяти футов в ширину и семи в длину. Встав посредине и разведя руки в обе стороны, она прикоснулась к обеим стенам сразу. Окон не было. Должно быть, какая-то кладовая? Обойдя свою темницу по периметру, Верран обнаружила дверь. Она оказалась заперта, причем изнутри не было ни крючка, ни задвижки. Верран пробежала рукой по поверхности двери — древесина оказалась гладкой, может быть, даже отполированной. Но кому могло понадобиться полировать внутренней стороны дверь кладовки? Странно.
Во всей клетушке обнаружилось только два предмета. Одним из них оказалась лежанка, на которой Верран только что пришла в себя, а другим — моток корабельного каната. Верран вернулась к лежанке и села на нее. Прикоснулась к одеялам. Они были из тончайшей мягкой шерсти. Опять-таки странно.
Здесь стояла полная тьма. К настоящему времени глаза Верран уже должны были к ней привыкнуть, однако она по-прежнему ничего не видела. Верран предположила, что за стенами ее темницы все еще ночь. Интересно, кто там, по другую сторону от запертой двери? Может ли случиться так, что где-нибудь в пределах досягаемости окажется кто-то из ее друзей? Услышат ли они, если она позовет на помощь? Наверное, нет, но попытаться все же стоило. Она закричала что было силы, однако, понятно, никакого спасителя так и не обнаружилось. От собственных криков она успела охрипнуть еще накануне вечером, и теперь ей было долго не продержаться на том же уровне. Какое-то время она провела, молотя катушкой троса по двери, но скоро сдалась. Такие примитивные средства ей не помогут.
Она вновь села на лежанку, прислушалась. Но услышала только потрескивание досок. Сидеть в одиночестве в темной кладовке было просто чудовищно. Смотреть не на что, идти некуда, можно только думать… думать… отчаянные чудовищные мысли крутились у нее в голове. Сколько времени она уже здесь находится? Кто организовал ее похищение — и чего ради? И что эти люди собираются с нею делать? В безопасности ли лорд Грижни? Записка, в которой сообщалось о покушении, наверняка была написана только затем, чтобы выманить ее из дому, а раз так, то она была сфабрикована от начала до конца. Значит, он, скорее всего, в безопасности. Скорее всего…
И тут Верран в голову пришла еще одна неожиданная мысль. Если с Грижни ничего не произошло и он жив и здоров, то он наверняка прибегнет к помощи Познания, чтобы найти ее. Ведь не надеются же ее похитители на то, что сумеют скрыть место ее заточения от величайшего чародея этого времени, да и других времен тоже? Нет, это немыслимо. А раз так — альтернативы не существует, — им волей-неволей придется убить ее. Так, час за часом, в мучениях, блуждали по кругу ее мысли, пока она сидела одна в кромешной тьме.
Ее мучила жажда. Похитители не снабдили ее ни пищей, ни питьем. Во рту у нее пересохло, а горло горело. Сколько же времени она уже здесь провела? Сколько бы это на самом деле ни было, часы заточения показались ей вечностью.
Верран забылась сном и окончательно потеряла ощущение времени. Но наверняка прошло уже несколько часов, потому что в щель под дверью сейчас пробивалась полоска слабого света. Скорее всего, этот свет был дневным. Верран встала на четвереньки и попыталась заглянуть в щель. Но ничего не увидела. Расстроившись, как она не расстраивалась еще до сих пор, Верран вернулась к лежанке и легла на нее. Сейчас ей ничего так не хотелось, как провалиться в полное забытье.
Должно быть, она опять забылась неглубоким сном или же просто в эту минуту, к счастью, ни о чем не думала. Но что-то внезапно затронуло ее нервы, приведя ее в состояние острого и настороженного бодрствования. Ее ничего не видящие глаза широко раскрылись. Она почувствовала, что доски пола едва заметно задрожали. Затаила дыхание, прислушалась и уловила снаружи тяжелый шум шагов. Кто-то приближался к ее темнице. Спаситель?.. Убийца?.. Сердце бешено забилось. Тяжелые шаги — шаги рослого и широкоплечего мужчины, догадалась она. А что у него в руке? Нож? Удавка?
Верран встала с лежанки, провела руками по полу и обнаружила еще один предмет — пустую катушку из-под троса. Катушка была из тяжелого дерева с металлическими обручами и рукояткой. На ощупь все это было весьма солидно. А шаги меж тем звучали уже совсем рядом. И замерли у порога в ее темницу. Послышался скрежет отодвигаемого засова.
Верран встала около двери. Мускулы ее напряглись, свое оружие она держала наготове, она вся подобралась перед встречей со своим палачом. Если это палач. Ее мозг лихорадочно работал. «Снаружи день, и когда дверь откроют, ты на миг ослепнешь. Немного сощурься и не смотри на свет прямо. Человек покажется тебе черным силуэтом. Ударь его прямо в голову. Это твой единственный шанс».
Дверь отворилась. На пороге стоял мужчина. Он был в маске, а в руках у него был поднос. Верран замахнулась катушкой, ударила, почувствовала, как ее оружие соприкасается с человеческой плотью. Пораженный ее ударом выругался и зашатался. Поднос вылетел у него из рук и упал на пол. Верран толкнула мужчину, потому что он преграждал ей путь, и он грузно осел на пол.
Вырвавшись из темницы, Верран обнаружила, что находится на узких пассажирских мостках. Слабый свет все еще болезненно воздействовал на ее привыкшие к полному мраку глаза. Прищурившись и поднеся руку козырьком ко лбу, она все же осмотрелась по сторонам. Все здесь было обшито дорогим отполированным деревом, натертый паркет сверкал. Вопреки испытываемому ею ужасу Верран изумилась. Что же это все-таки за корабль?
В нескольких футах впереди она обнаружила резного дерева складную лестницу, которая сулила,
