Веревка была натянута прочно. Удостоверившись в этом Феннахар попробовал взобраться на платформу. Но для его онемевших ног и рук задача оказалась невыполнимой. Его попытки были немногочисленны и тщетны. На второй попытке он потерял равновесие и упал навзничь. От удара перехватило дыхание, но голова немного просветлела. Мысль, которая все время маячила где-то на грани сознания, приблизилась. Хаар Феннахар перевел взгляд с намазанных желеобразной массой концов сталактитов на прочертившую его бок царапину и понял наконец, что он отравлен.
Скорость, с которой прояснилось сознание, была поразительной. Он страшно испугался, но не отчаялся. Среди магических предметов, которыми снабдил его дядюшка, был универсальный препарат, достаточно сильный, чтобы нейтрализовать действие любого известного яда. Препарат содержался в закупоренном сосуде и лежал в мешке. Ему нужно найти пузырек, выпить содержимое — и он снова будет здоров. Конечно, пленник, но это сейчас не так важно.
Мешок стоял всего в нескольких футах от Феннахара, но ему потребовались все оставшиеся силы, чтобы проползти это расстояние. Он протянул руку, и она, как мертвая, упала на холстину мешка. Безуспешно повозившись с завязками — пальцы, занемевшие и почти неподвижные, никак его не случались, он почувствовал, как в сознании у него нарастает паника. Этого он не мог себе позволить.
Немного переждав, чтобы собраться с духом возобновил борьбу с упрямой веревкой и снова потерпел поражение. Неужели ему, сумевшем переплыть пролив Во и выстоять против всех опасностей Джобааля, придется умереть, потому что он не может справиться с какой-то веревкой на мешке? Несмотря на отчаянное положение, он не мог не оценить иронию судьбы.
Последним усилием Феннахар заставил себя приподняться и вцепился в веревку зубами. Несколько раз подергав, он смог вытащить свободный конец, и плотно набитый мешок открылся. При взгляде на содержимое Феннахара снова охватило отчаяние: где-то на дне, подо всей этой кучей предметов лежит эликсир, который вернет его к жизни. Но сколько времени понадобится в его теперешнем состоянии, чтобы добраться до него? А найдя, как сможет он откупорить пузырек непослушными руками? Не важно. Это он решит потом. Он принялся опустошать мешок, вынимая одну вещь за другой. Работа была изнурительной, и он заметно слабел. Зрение затуманилось — он может не узнать пузырька, наткнувшись на него. Несмотря на угрожающие симптомы, Феннахар, как ни странно, не испытывал сильной боли. Голова, правда, болела, и жгло в легких, но, кроме этого, было ощущение холода, которому он предпочел бы боль.
Смертельно опасное состояние, в котором он пребывал, не смогло подавить инстинкт, подсказавший Феннахару, что он не один. Он поднял голову и увидел, — или ему показалось, что увидел? — два угловатых лица с огромными глазами, которые смотрели на него с края ямы. Его затуманенное зрение сообщило ему, что они светятся. Глаза их, неестественно блестящие, казались нечеловечески умными. Вардрулы? Настоящие? Или галлюцинация? Феннахар попытался заговорить, сказать им, что он друг, что он не причинит им вреда, но язык отказывался подчиняться. Он услышал собственное бессвязное бормотание и заметил, как потемнели лица при этих звуках. Потемнели? Невероятно! Это обман его угасающего зрения. Он снова попытался что-то сказать и вдруг вспомнил о подарке дяди. Феннахар полез в карман и вынул нанизанные на шнурок разноцветные камешки — знак вечной дружбы — и попытался показать их тем, наверху. Камешки выскользнули из непослушных пальцев, но он успел заметить, как озарились лица этих двоих. На миг это свечение озадачило и ослепило его, потом мир исчез в блаженной темноте.
Глава 7
Риллифу Хар-Феннахару медленно возвращалось сознание. Он открыл глаза и встретился со злобным взглядом нависшего над ним мерзкого косматого существа. У Феннахара перехватило дыхание, и он невольно содрогнулся от ужаса и гадливости. Монстр злобно зашипел и, оскалив желтоватые клыки, занес бритвенно острые когти над незащищенным горлом жертвы. Феннахар замер, понимая, что он на волосок от гибели. Его полная неподвижность немного успокоила бдительного стража, и тот убрал лапу, продолжая, однако, утробно ворчать.
— Прекрати, Нид!
Женский голос прозвучал совсем рядом, но повернуть голову и выяснить, кому он принадлежит, Феннахар все же не решился. Недавнее забытье, замешательство, путаница мыслей… ему даже в голову не пришло удивиться тому, что он слышит человеческую речь, притом речь лантийскую.
Монстр угрожающе зарычал, втягивая и выпуская когти.
— Нид, кому сказано, оставь его в покое. Он не такой, как остальные.
Недовольно фыркнув, Нид подался назад. Теперь Феннахар смог оглядеться. Он лежал на соломенном тюфяке в просторной пещере, расположенной, наверное, где-то в глубине Назара-Сина. Рядом стоял знакомый, туго завязанный мешок. Каменные стены испускали тусклый свет, в котором мягко поблескивали прозрачные, естественного происхождения колонны, украшенные искусной резьбой, витиеватые канделябры сталактитов и тонкие кружева минералов под сводами. Покрывающая одну из стен красноватая слизь придавала исходящему от камня свечению теплый розовый оттенок. Большую часть другой стены украшало огромное мозаичное панно, составленное из кусочков разноцветных пород и зеленого хрусталя, так что взгляду представала купающаяся в солнечных лучах, усыпанная цветами лесная поляна, населенная зверьем — оленями, лисами, белками. Всего в нескольких футах от Феннахара припало к земле то самое клыкастое косматое существо, готовое в любой момент вцепиться ему в глотку. А чуть поодаль стояла миниатюрная хрупкая светловолосая женщина в простом сером одеянии. Разве мог он не узнать эти чудесные большие глаза и тонкие черты? Они почти не изменились, разве что легкие тени залегли под глазами, да гуще стала их синева. Лицо, пожалуй, утратило девичью мягкость; четче, чем прежде, очерчена линия скул и подбородка. Кожа приобрела алебастровую бледность. И в каждой черточке сквозила глубокая безысходная печаль.
— Верран…
Голос Феннахара звучал еще слабо, но если не брать в расчет усталость и истощение, то чувствовал он себя довольно сносно. Глаза обрели былую зоркость, исчезла отвратительная тошнота.
Она подошла, вгляделась в его лицо и неуверенно, точно боясь ошибиться, спросила:
— Рил? Рил Хар-Феннахар? Он кивнул.
— Что со мной случилось?
— Неужели не помните? Вы угодили в западню, едва войдя во Врата Фжнруу. Хорошо, не напоролись на кол, а только поранились о его ядовитое острие. Ваши крики были услышаны, но Террз… но некоторые настаивали, чтобы вас, вражеского лазутчика, бросили умирать. Однако вардрулы — я имею в виду обитателей пещер — неспособны на такую жестокость. Вы пролежали в яме большую часть багрянца, то есть несколько часов, и сознание того, что вы живы и страдаете от жуткой боли, было для них невыносимо. Поэтому Лбавбщ Хфу и Ржнрллщ Фрдр пошли посмотреть, что с вами сталось и, обнаружив вас живым, да к тому же найдя при вас знак дружбы, немедленно перенесли вас сюда.
— Я помню их. Видел, как они смотрели на меня сверху…
— Нет, они не смотрели. Сверху они могли только слышать вас.
— Ах да, ведь яма магически замаскирована. Кто-то неплохо потрудился…
— Они-то вас и вынесли, — перебила его Верран, испытывая неловкость при одном лишь упоминании о магии, — дали противоядие от лучистой погибели. Правда, к тому времени яд уже распространился по организму, и все сомневались, поможет ли человеку вардрулово снадобье. Последние три малых вена вы то на миг приходили в себя, то снова впадали в забытье и бредили… Никто не мог предсказать исхода.
— Последние три что?
— Малых вена. То есть почти трое суток.
— Так долго!
Феннахар не без труда поднял руку к подбородку, и колкость пробившейся на нем щетины уверила его в правильности ее утверждения. Нид, по-своему истолковав это движение, глухо зарычал, заставив Феннахара окаменеть.
— Нид, изволь вести себя прилично, не огорчай меня, — одернула чудовище Верран.
Зверь мгновенно успокоился.
— Поскольку врачевать людей никому, кроме меня, не доводилось, — продолжила она, — именно мне и поручили ухаживать за вами. Ваше лицо показалось мне смутно знакомым, но полной уверенности не было. Я, как могла, устроила вас поудобнее и стала надеяться на лучшее. Пару багрянцев назад, когда жар спал и вы уснули, я уже точно знала — вы поправитесь. Эта новость благотворно сказалась на хиирах патриархов,
