это время Глинди держала за руку Девраса, очевидно считая его своим особым другом и спасителем. Когда он получил порцию мяса и устроился у огня, девочка уселась рядом с ним и только потом выпустила его руку и принялась за еду.
Вечерняя трапеза прошла в молчании. Тем временем на землю спустилась ночь и скрыла окружающий мир от глаз путников. Наконец леди Каравайз заметила:
— По пути нам попадались итчи, и, вероятнее всего, мы встретим их снова. Может быть, кто-нибудь из них примет девочку.
Глинди, уловив слово «итчи», вопросительно посмотрела на Девраса. Малышка выглядела растерянной.
— А можно мне остаться с вами? — спросила она.
— Мы не сможем должным образом за тобой ухаживать, — ласково объяснил Деврас, стараясь не встречаться с ней взглядом.
— А мне все равно! — упрямо воскликнула Глинди.
— Но нам не все равно, — ответил ей Уэйт-Базеф. — Для твоего же блага ты должна жить со своим народом.
— А я хочу остаться с вами! — И глаза Глинди наполнились слезами.
— Мы тоже хотим, — попытался утешить девочку Деврас. — Но мы идем во Тьму, от которой ты бежишь. Ты не хочешь вернуться туда, не так ли? Мы направляемся в пещеры и не можем взять тебя с собой.
— Это далеко, слишком опасно, — добавила Каравайз. — Ты ведь это понимаешь, милое дитя?
Не было сомнений, что Глинди все поняла. Она, не доев, отставила в сторону свою чашку. Ее лицо исказила гримаса самого что ни на есть искреннего горя, но слезы не шли. Дрожащим голоском она сказала:
— Вам нельзя ходить в пещеры, белые существа убьют вас!
— Мы постараемся не попадаться им на глаза, — с показной уверенностью пообещал Деврас.
— Вам не удастся спрятаться от них. Они видят в темноте, они — колдуны. Пожалуйста, не ходите туда!
— Вардрулы — не колдуны, дитя мое, — сказал Уэйт-Базеф. — Это абсолютно точно.
— Колдуны! — настаивала Глинди. — Наш Ринг всегда призывал землю помочь нам, и она всегда помогала. Но против них не смогла — значит, они колдуны.
Все посмотрели на нее.
— Поясни нам, Глинди, что это значит? — попросил Деврас.
— Мы были дома. Настала ночь, а утро все не приходило, — рассказывала девочка. — Было очень жарко, и сильно воняло, все плохо себя чувствовали. Ванди рвало, а меня — нет, потому что я большая.
— А почему вы не ушли? — спросила леди Каравайз.
— Папа сказал, что все, кто верит в силу Земли, должны остаться.
— В этакой темнотище? — удивился Уэйт-Базеф. — В ней нельзя долго прожить.
— Папа говорил, что можно, если мы будем храбры и доверимся Земле. Везде горели огни, так что было светло. Весь Ринг собрался возле большого костра, и мы обратились к Земле. Тогда Земля построила вокруг наших жилищ высокую стену. Она была такой высокой, что никто не мог взобраться на нее. И в ней не было двери.
— «Земля построила им стену» — видимо, это такая метафора, — заметила леди Каравайз по- лантийски.
— Необязательно, — ответил Уэйт-Базеф на том же языке.
— И что произошло дальше? — спросил Деврас. — Белые существа перелезли стену?
— Нет, Земля их не пустила. Но они перехитрили ее и прошли под стеной. Они — колдуны. Они проделали туннель в каменной скале, а Камень сильнее Земли. Так они добрались до нас.
— А ваш народ пытался с ними сражаться? — спросила Каравайз.
— Конечно, но их было много, и они — сильные. У них были копья и мечи. Они убивали всех. А их вождь, он такой огромный, он-то и убил моего папу. А когда не осталось никого — ни папы, ни мамы, ни Ванди, — я попробовала убежать, но он схватил меня.
— Их вождь поймал тебя? — спросил Уэйт-Базеф.
— Да. Он был весь в крови, а кожа его светилась. Он был весь сияющий и красный, как уголь в костре. Я подумала, что он меня убьет. Он долго смотрел на меня, глаза у него были черны. У других белых существ глаза — горящие, а у него — черные. Затем его кожа померкла, и он посадил меня в бочку рядом с сараем и накрыл ее крышкой.
— Очевидно, решил предоставить заниматься избиением младенцев своим подчиненным, — прошептала леди Каравайз по-лантийски. — Какая, однако, щепетильность!
— Я пряталась в бочке, пока они не ушли, — продолжала Глинди. — А когда выбралась, все из нашего Ринга были мертвы. Я попросила Землю пропустить меня сквозь стену, и она пропустила. Я пошла вниз до реки и потом вдоль берега.
— Бедное дитя, ты чудом спаслась, — сказал Деврас.
— Вы ведь не пойдете туда? Пожалуйста, не ходите! — И слезы градом полились из ее глаз.
— Что расстроило мою маленькую девочку? — спросил Гроно, не понявший ни слова из всего разговора. — Тебе жаль своих родителей?
— Нет, она думает, что мы все погибнем во Тьме — ответил Деврас.
— Ну, тогда дайте ей еще мяса, ваша светлость. Сытная еда всегда поднимает настроение.
— Не думаю, что это поможет.
— Поможет, поможет, мастер Деврас, вам-то помогало.
— Успокойся, Глинди, — утешал всхлипывающую девочку Деврас. — Не бойся. Никто не причинит нам вреда. Обещаю.
— Они причинят, — твердила Глинди. — Они колдуны.
— Даже если они и колдуны, это не имеет значения. Рэйт тоже знает колдовство. Хотя пока мы этого не видели. Ну, будь храброй, все закончится хорошо.
Мало-помалу ее рыдания утихли. Она больше не упрашивала, но скорбное выражение лица говорило о тщетности попыток Девраса ее успокоить.
— Девочка устала, ей нужно поспать, — со знанием дела произнес Гроно. — И помыться, — добавил он.
Глинди замотала головой и осталась сидеть, пытаясь разобраться в непонятной ей речи, пока не стала клевать носом и веки не сомкнулись.
— Отнесите ее в экипаж, — сказала леди Каравайз. — Пусть спит. А завтра мы найдем кого-нибудь, кто приглядел бы за ней.
Деврас взял Глинди на руки. Пока он шел, она обняла его за шею и во сне прошептала:
— Не ходите туда!
Он положил девочку на стеганое кожаное сиденье и накрыл шерстяным пледом, которым обычно пользовалась леди Каравайз, поцеловал в щеку, закрыл дверцу и вернулся к своим спутникам. Некоторое время они еще посидели у костра, обсуждая рассказ маленькой итч, который подтвердил существенный момент: Тьма близка, и очень скоро они с ней встретятся.
— Сначала мы должны устроить девочку, — справедливо заметил Гроно. — Лично я считаю, что даже премудрый Уэйт-Базеф, горя желанием способствовать крушению надежд многообещающего молодого лорда, не позволит себе погубить беспомощную маленькую девочку. Тем более, что с этого он не будет иметь никакой выгоды.
Огонь догорел, пора было укладываться на ночлег — ведь вставать придется с рассветом. Ночь была теплой, так что палатку решили не ставить. Без лишних слов друзья улеглись. Деврас вытянулся на своем одеяле и тотчас же уснул.
Он не знал ни сколько проспал, ни что именно его разбудило, — возможно, стук лошадиных копыт, а может быть — просто инстинкт. Уже взошла луна, и огонь в кострище погас, но угли еще тлели. Почему он так все отчетливо видел? Деврас резко сел.
