вместо этого ему пришлось сесть рядом с Розабел и развлекать ее светской беседой. Твердо, решив ввести Розабел в свою семью, он сказал:
– У вас наверняка найдутся общие интересы с моими сестрами. Что вы еще любите, кроме магазинов? Чем вы любите заниматься?
– О Боже, ну и вопрос. – Розабел поджала губы. В своем нежно-розовом платье она казалась сейчас капризным ребенком. – На фортепьяно я не играю: у меня не хватает на это терпения, а петь мне запретил дедушка – он не выносит моего голоса.
– Может быть, вы любите рисовать? Наша Джейн – настоящая художница.
– Саймон, ты преувеличиваешь, – возразила Джейн. – Я всего лишь любитель.
– Не скромничай, – сказала Элизабет. – В прошлом году твоя картина выставлялась в музее.
– Это была всего лишь маленькая акварель, и выставлялась она на небольшой частной выставке. – Тем не менее, было видно, что признание ее заслуг доставило Джейн удовольствие, – Если хотите, леди Розабел, мы можем вместе сходить на выставку в Королевскую академию.
Леди Розабел захлопала ресницами.
– А я, по правде говоря, ни разу в жизни не была в художественной галерее. Это модное место? Что мне туда надеть?
– Платье вполне подойдет, – сострила Амелия, присоединяясь вместе с Кларой к их группе. – Я предлагаю пойти в галерею всем вместе, включая Саймона и миссис Браунли.
Саймон нахмурил брови и с осуждением посмотрел на сестру. Специально она, что ли, поставила их имена рядом? Но Амелия продолжала болтать с самым невинным видом, так что ему оставалось только догадываться, что она хотела этим сказать.
Его взгляд снова остановился на Кларе. Она села на стул прямо напротив него. Он не мог отвести глаз от ее задумчивого нежного лица. Ее темные каштановые волосы подчеркивали нежную белую кожу и пронзительно-голубые глаза. Лиф платья красиво обрисовывал упругую грудь. Увидев ложбинку меж ее грудей, Саймон испытал безумное желание утащить ее из гостиной в какое-нибудь укромное местечко, где он сможет ласкать ее…
Нахмурившись, он отвел взгляд в сторону. Пора, наконец, выкинуть Клару Браунли из головы и из сердца. Раз и навсегда. Только, последний мерзавец может вожделеть к другой женщине, когда рядом находится его невеста.
Он повернулся к леди Розабел.
– Вам нравится читать? Или писать письма? – спросил он у нее. – Амелия обожает писать письма. А еще она пишет стихи и пьесы.
– Все мои опусы отправляются в мусорную корзину, – со смехом сказала Амелия. – Бенджамин говорит, что я разорю его на канцелярских принадлежностях.
– Надо же, я первый раз в жизни вижу перед собой живого писателя, – сказала Розабел, глядя на Амелию во все глаза. – Сама я едва справляюсь с благодарственной запиской, а от чтения меня клонит в сон.
– Тогда вас, может быть, интересует астрономия? – сказала Джейн. – Наша Элизабет является действительным членом общества женщин-астрономов.
– Астро…
– Они наблюдают за звездами, – пришла на выручку Розабел Клара, – изучают ночное небо. У вас есть собственный телескоп, леди Элизабет?
– Конечно, – с жаром ответила Элизабет. – Маркус вечно жалуется, что я предпочитаю крышу… другим местам в нашем доме.
Сестры рассмеялись, Клара покраснела, леди Розабел смотрела на них с недоумением.
– Вы хотите сказать, что вместо балов и приемов предпочитаете проводить вечера на крыше?
Элизабет кивнула:
– Конечно, если погода позволяет. Это так интересно – наблюдать за небом. Надеюсь, когда-нибудь мне удастся открыть новую звезду или даже комету.
Леди Розабел склонила головку набок.
– Но что вы будете делать с новой звездой? Их и без того уже столько…
Сестры с видимым усилием сдерживали смех. Элизабет сидела с милой улыбкой на лице. Джейн перевела вопросительный взгляд на Саймона. Амелия закусила нижнюю губу и опустила взгляд на колени.
Скрывая раздражение, Саймон заметил:
– Как-нибудь вечером я отвезу вас к Элизабет, чтобы вы смогли увидеть все своими глазами.
Розабел смотрела на него, широко распахнув ярко-голубые, как у китайской куклы, глаза.
– Увы, я страшно боюсь высоты, милорд. Лучше возьмите с собой Брауни, а она мне расскажет, как это было.
Саймон воззрился на нее с нескрываемым удивлением. После того как Розабел сбежала от него в парке, Саймон считал ее весьма авантюрной особой. Как-то не верилось, что она может чего-то бояться. Хотя… многие люди страдают необъяснимыми страхами. Во всяком случае, с Кларой он никуда не пойдет и тем более не станет с ней любоваться звездами. «Представляю, чем это могло бы закончиться», – подумал он.
– Тогда Элизабет покажет вам карту созвездий. Она сама ее рисовала.
– Можно перенести телескоп в сад, – предложила Клара. – Миледи, я думаю, вам будет интересно увидеть, какие картины видели на небесах древние римляне и греки.
На протяжении дальнейшего получаса Клара поддерживала непринужденную беседу с сестрами Саймона, расспросив об астрономии Элизабет, поинтересовавшись сюжетами картин Джейн и побеседовав о поэзии с Амелией. Она постаралась сгладить все промахи Розабел, и Саймон мысленно признал, что по части выдержки, и дипломатии Клара даст ему сто очков вперед.
Просто леди Розабел еще очень молода, напомнил он себе. Ей ведь даже нет восемнадцати. Как и большинство женщин ее круга, Розабел была готова только к одному: служить украшением светских гостиных. Никто не занимался ее образованием. Но когда она выйдет замуж и обзаведется детьми, ей неизбежно придется кое-чему научиться.
А если она не захочет учиться? Что, если ему придется всю жизнь слушать ее болтовню о платьях и магазинах?
Он почувствовал себя загнанным в клетку. И зачем только он заключил это необдуманное пари с Гарри? Он согласился ухаживать за первой встречной, и в наказание судьба свела его с леди Розабел Лэтроп.
Но словно этого было недостаточно, судьба сыграла с ним еще одну злую шутку, подбросив ему искушение в виде Клары Браунли. Она упала прямо к нему в руки, а потом связала его по рукам и ногам и начала поджаривать на углях своего сарказма. Несмотря на это, он наслаждался ее обществом и искал с ней встреч. Ради обладания этой женщиной он был готов на все. Стоит ей только намекнуть, что она согласна стать его любовницей, и он откажется от пари и от женитьбы на Розабел. Все, что угодно, только бы быть рядом с ней…
В дверях гостиной появился Мердок. Пожилой дворецкий в белых перчатках пригласил всех к столу.
Леди Эстер встала с кушетки.
– Не представляю, что могло задержать Фредерика, – с беспокойством заметила она. – Надо было мне настоять, чтобы он ехал вместе с нами.
– Я думаю, у него были веские причины, чтобы задержаться, – успокоила ее леди Рокфорд. – Может быть, мы подождем с ужином до его появления?
– Ни в коем случае, – твердо сказал лорд Уоррингтон. Обхватив набалдашник своей трости, он подошел к леди Рокфорд и леди Эстер. Несмотря на хромоту, он выглядел настоящим адмиралом. – Мой внук и так уже непростительно опоздал. Не хватало еще, чтобы ужин остыл, пока мы будем дожидаться этого щенка.
Саймон помог матери подняться. Недавний приступ малярии совсем измучил ее. Со смешанным чувством вины и беспокойства Саймон смотрел на ее исхудавшую хрупкую фигурку. С тех пор как в ту роковую ночь пуля прострелила ей легкое, она никогда не чувствовала себя здоровой. Но старалась не жаловаться и ни в чем не винила сына.
