— Солнышко, почему ты не хочешь взять этот пиджачок?
Голос матери прервал воспоминания Морганы. Ивонн вышла на крыльцо с каким-то старым блейзером, оставшимся со времен ее замужества, и с зажженной сигаретой в другой руке. Ее голос звучал хрипло, и Моргана поняла, что мать уже приняла пару банок пива, лежа на постели перед телевизором.
— Потому что от него несет, как от пепельницы, — ответила она.
Ивонн встала над дочерью, пиджак повис в ее руках.
— Господи, неужели ты не можешь хотя бы пару минут не грубить мне? Я просто пытаюсь тебе помочь.
— Нет, ты просто пытаешься остаться со мной на улице, пока не приедет Ундина.
Моргана повернулась к матери, окинула ее взглядом, и проезжавшая мимо машина осветила улыбку на тонких губах девушки.
— Все нормально. Мои друзья — твои друзья, мамочка.
Ивонн переоделась в джинсы, сидевшие низко, на бедрах, и модный, но тесноватый розовый свитер. В полумраке они могли бы сойти за ровесниц — Ивонн была старше дочери на восемнадцать лет.
— У тебя такой вид, будто ты вырядилась для вечеринки. Только брюшко выпирает.
Повесив пиджак на перила крыльца, Ивонн затянулась сигаретой.
— Я собираюсь к Карле, умница. И не думай, что я не понимаю, о чем ты говоришь. Брюшко.
Она подтянула джинсы, под которыми выпячивался живот.
— Иногда ты просто настоящая стерва, Моргана.
— Но ты же не собираешься испортить эту вечеринку, как испортила предыдущую? — воскликнула девушка, будто не заметив упрека. — Ладно, может, я заскочу к тебе в «Лорелсерст». Кажется, там работает твой личный бармен? Сколько ему? Девятнадцать?
— Ему двадцать семь. И у него есть имя. Тодд, если не помнишь.
— Да, точно. Тодд.
Моргана фыркнула и отвернулась к дороге, потом осмотрела мать с головы до ног:
— Отвратительно. Ты не очень-то похожа на Деми Мур.
Ивонн возмущенно уставилась на дочь.
— Какая ты жестокая. Откуда в тебе столько жестокости?
Моргана не ответила, но смолчать было нелегко. Где-то в глубине души она сама задавалась вопросом: «Откуда во мне столько жестокости?»
«Моргана», — звали лесные голоса.
Девушка порылась в сумочке в поисках зеркальца — у нее выработалась привычка часто смотреть на себя, словно в попытке убедиться, что она все еще здесь и все еще тот же самый человек. На дороге появилась машина, и вот уже автомобиль подъехал по усыпанной гравием дорожке к дому д'Амичи. Ивонн увидела, как на лице дочери появилось выражение слащавой доброжелательности. Она и раньше замечала, что Моргана ведет себя подобным образом, когда к ним в гости приходят друзья. Та или иная девочка на несколько недель, иногда на месяц становилась лучшей подругой Морганы, а потом куда-то исчезала. Если Ивонн спрашивала о ней, Моргана отвечала, что они поссорились и что ей разонравилась эта стерва. Впрочем, такое поведение никак не сказывалось на популярности дочери. Было в Моргане нечто очаровательное, неземное, и никакая грязь к ней не приставала, обвинения скатывались с темноволосой красавицы как с гуся вода, а освободившееся место немедленно занимала новая благоговеющая подружка. Дольше всех продержалась последняя приятельница, Нив, белокожая хорошенькая дочка Джейкоба Клоуза, владельца пиццерии «Джейкобс».
«Какая жалость, что он женат», — подумала Ивонн.
Впрочем, подъехала не Нив. Это оказалась Ундина, другая подруга Морганы. Две подруги одновременно — это просто какой-то рекорд. Впрочем, к Ундине у Морганы было особое отношение — крылось в ней что-то необычное, интригующее. Распечатанные на принтере фотографии Ундины висели на стенах комнаты Морганы, а каждый раз, когда та звонила, Моргана для разговора с ней уединялась в своей комнате и не забывала прикрыть дверь. Казалось, она хотела вобрать в себя Ундину, вытянуть из нее все, что только возможно.
Ундина ей подходит, думала Ивонн. Она хорошая девочка, приятная… а… трудности в общении у Морганы… это пройдет.
Слабость дочери растрогала Ивонн. Та встала, чтобы встретить приехавшую подругу, а мать в это время потянулась и погладила ее по спине.
Моргана улыбнулась, повернулась к матери и обняла ее в свете фар подъехавшего автомобиля. И хотя Ивонн знала, что ласка дочери показная, она не смогла удержаться и обняла ее в ответ. Она старалась не думать о том, как холодны обвившие ее руки, как они жестки и равнодушны.
— Пока, мам, — сказала Моргана и чмокнула Ивонн в щеку, потом послала Ундине улыбку, помахала рукой и соскочила со ступеней к машине. В окне возле водительского сиденья Ивонн заметила тонкую смуглую руку и темноволосую голову.
— Здрасьте, миссис д'Амичи! — крикнула Ундина.
Ивонн помахала ей.
— Привет, Ундина. Ведите себя хорошо.
Девочка кивнула.
— Не беспокойтесь, мы постараемся.
— Люблю тебя, мам, — крикнула Моргана, открывая дверцу машины. — Мы с К. А. потом тебе позвоним.
Ивонн улыбнулась.
— Я тоже тебя люблю.
Растирая озябшие на вечернем воздухе руки, женщина подумала: она действительно любит Моргану. И хоть это безумие, как понимала Ивонн, еще она боится ее.
На стоянке возле магазина «О'Брайенс» Ундина глянула в зеркало заднего вида и убрала со смуглого гладкого лба непослушную прядь. Ради авантюры с закупкой алкоголя она слегка подвела глаза, хоть и не любила косметику, но никакая косметика не могла сделать мягкое, большеглазое лицо Ундины старше ее семнадцати лет. Чистая кожа оттенка корицы, лиловые миндалевидные глаза и слишком пухлые, по ее мнению, губы придавали ей вид совершеннейшего ребенка, хотя она была уже практически взрослой.
Она посмотрела на подругу, сидевшую рядом и искавшую в сумочке любимую темно-красную помаду. Моргана, столь же маленькая и изящная, умела придавать своему лицу исключительно серьезное выражение. Ундина восхищалась ее способностью с легкостью скользящего по воде ветра превращаться в женщину вдвое старше. Ничто в ее лице не менялось: просто его черты складывались иначе, создавая другое впечатление.
Прямо сейчас она превращалась во взрослую женщину, покупающую алкоголь для субботней вечеринки.
— Несомненно, мне уже есть двадцать один, — ухмыльнулась Моргана, приподняв бровь. — А ты как думаешь?
— Я потрясена, — честно ответила Ундина, открывая дверь машины.
Моргана последовала за ней, и они прошли по брусчатке, сквозь которую пробивалась трава, к дверям «О'Брайенс» — захудалого винного магазинчика, расположенного среди гаражей и пустых стоянок.
За кассовым аппаратом сидел, читая спортивную газету, мужчина средних лет в темно-бордовой ветровке и грязной форме цвета хаки. Он улыбнулся, оглядел Моргану с головы до ног и помахал вошедшим девушкам. Моргана направилась прямо в отдел спиртного.
— Видишь, — самодовольно улыбнулась она, через спину показывая на продавца большим пальцем. — Все проще простого.
Ундина промолчала. Она никогда раньше не устраивала вечеринок и не пыталась покупать алкоголь. Если ей хотелось, Триш и Ральф давали ей глотнуть вина или пива, но большого удовольствия она в этом не находила. От выпитого ее клонило в сон, и вечер в гостях она заканчивала, тихонько прикорнув на диване в ожидании, когда ее отвезут домой.
