меня была зависимость, но по-любому теперь я абсолютно чист, и, скажем так, тут кое-что произошло, и мне нужна ваша помощь.
Ни Финн, ни Эвелин не ответили, но не сводили с него глаз в знак того, что готовы слушать.
— Пропала Нив Клоуз.
Никс посмотрел на Эви. Ее глаза расширились, взгляд стал печальным и даже испуганным, и он понял, что явился за помощью в нужное место.
— Я пришел прямо сюда, потому что знаю: вы можете помочь. — Он наклонился ближе к друзьям. — Эви, я уверен, ты можешь помочь мне найти ее.
Эвелин посмотрела на Финна. Тот спустя мгновение кивнул, и она снова перевела взгляд на Никса.
— Это Блик, — прошептала она, в голосе ее слышался страх. — Она крутилась возле Тима Бликера. Ох, я должна была поговорить с ней, — с пробудившейся досадой добавила Эви. — Я должна была…
Взгляд ее темных глаз блуждал по земле, и Финн положил руку на колено своей девушки, стараясь успокоить.
— Детка, это не твоя вина. Ты это знаешь. У Нив есть собственная голова.
— Ты не понимаешь, Финн. Это не то. Блик… он… другой. Он сильный. Он… заставляет тебя хотеть.
— Все хорошо, — осторожно продолжил Никс, не сводя глаз с темноволосой девушки и стараясь убедить ее, что она может доверять ему. — Я знаю, как работает Тим Бликер. И я могу помочь Нив. Мне просто нужно знать, где она.
Эвелин подняла испуганные глаза, потом посмотрела на освещенную костром землю.
— Поможешь ей?
— Ну, не знаю, народ. Я не уверен, что Нив Клоуз хочет, чтобы ей помогали, — протянул Финн.
— Нет, она хочет, хочет, — возразила Эвелин.
— Слушай, — подвел итог Никс, — ты знаешь, что он потащит ее туда же, куда пытался забрать тебя. Ты знаешь, что он сделает с ней то же, что и с тобой. Но он собирается довести все это до конца.
Девушка еще не решалась ответить, и он внушительно добавил:
— Эви, ее нет уже целый день.
— Целый день? — Эвелин внезапно вскинула глаза. — Этого времени более чем достаточно.
Она живо покачала головой, и на глазах у нее выступили слезы.
Финн взял ее за руку.
— Если ты не хочешь…
Но девушка, казалось, собралась с духом.
— Нет, он не сделает этого снова Не с ней. Сколько ей, пятнадцать? Господи!..
Она сглотнула и подняла подбородок, глядя прямо на Никса.
— Он в туннелях. В Шанхайских туннелях. Под Старым городом. Вот где они. Я точно знаю. Он туда меня затащил.
Туннели, подумал Никс. Именно так сказала Моргана.
Губы Эвелин были плотно сжаты, в глазах стояли слезы, но она не плакала — для этого она была слишком рассержена.
— В конце Первой авеню, сразу возле реки, есть вход. Он находится в мужской уборной какого-то отстойного бара. Бар называется но имени какого-то парня. Кажется, «У Денни». В мужской уборной есть люк в полу, это тот самый вход, которым мы пользовались. Есть и другие, но я знаю только этот. Там ошиваются одни алкаши и нарики, и всем плевать на то, что люди входят в туалет и не возвращаются.
Никс уже поднимался, когда Эвелин остановила его.
— Ты не можешь идти туда прямо сейчас. Это небезопасно. Сейчас в туннелях полным-полно народа, и никто не знает, что ты идешь туда. Ты должен дождаться утра.
— У нас нет времени, Эви.
— Ты не понимаешь! Тебе даже через первый зал не пройти. Можно идти, только когда там никого не будет. Они подумают, что ты просто нарик или кто-то вроде этого.
Она наклонилась к юноше, все еще не отпуская руки Финна, который смотрел теперь вниз, себе под ноги.
— Слушай, это тебе не какой-нибудь сквот. Там собираются действительно плохие парни. Они убьют тебя.
Она снова посмотрела на Финна. Он поднял на нее глаза, и взгляд его был полон печали. Она снова повернулась к Никсу.
— Он хочет накачать ее наркотиками. Но по какой-то причине… Я этого не понимаю. И никогда не понимала, но ему нужно, чтобы мы… — Она осеклась. — Ему нужно, чтобы девушка все сделала сама. То ли он повернут на этом, то ли что-то еще. Он не станет брать ее силой. Он просто будет держать ее, пока она не сделает все сама. И тогда… тогда я не знаю. — Она смотрела в землю. — Я выбралась раньше.
Никс остановился и подумал о том, что Эвелин сказала ему. Если Блику действительно нужно, чтобы девушка все сделала сама, не связано ли это с историей самого Блика? Его мать держали в запределье в неволе, под действием «пыльцы». Наверное, резатель не хотел поступать с новой девушкой так же, как обошлись с его матерью. Не означало ли это — Никс в порядке гипотезы позволил себе эту мысль, — что у Блика оставалось какое-то подобие совести? Крошечная, извращенная, но все-таки совесть? Но будет ли от этого польза? Отогнав эту сомнительной полезности мысль, он снова посмотрел на Эвелин и Финна — словно в забытьи, они уставились на огонь костра.
— Но как? — не удержался от вопроса Никс. — Как ты выбралась? И где потом оказалась?
— Это уже слишком, дружище. — Финн покачал головой. — Слишком много темных воспоминаний.
— Нет, — ответила Эвелин, взгляд ее был твердым и решительным. — Нет. Я хочу, чтобы этого придурка поймали. Я не помню, где это было. Где-то за первым залом. Там никого не было. Только что-то… что-то разбудило меня. Это был не Блик. Он куда-то делся. Что-то другое. Все, что я помню, — это когда я проснулась, я увидела туннели, которые вели в разных направлениях, словно лучи звезды.
Она раскинула руки в стороны, показывая, как это выглядело.
— Или что-то вроде. Это сбивало с толку. Я не знала, какой выбрать, поэтому я просто… шла. И в конце концов оказалась снаружи. Я была настолько вне себя, что не помнила, как открыла последнюю дверь. Я просто повторяла себе: «Иди на свет, Эви, иди на свет». Я продолжала повторять свое имя. И следующее, что я помню, это Бернсайдский мост. Клянусь. Это было словно… я перенеслась туда. Пару раз я пыталась вернуться, чтобы войти снова, — она отвела глаза от Финна, — там такая решетка… но она была заперта.
— Но почему он не пытался остановить тебя? — спросил Никс. — Не пытался удержать тебя?
— Блик? Да. — Тут она заплакала. — Да, он не пытался удержать меня. То есть он пытался заставить меня захотеть остаться: он твердил, что я на самом деле не хочу уходить, но никогда не хватал меня, не связывал, ничего такого, даже дверь не запирал. Казалось, просто запереть меня ему было неинтересно. Он хотел, чтобы я сама пожелала остаться с ним. И с Нив все будет так же. Он не станет… и не хочет… делать с нами что-то, чего бы мы сами не захотели.
Финн качал головой, и Никс понял, что и он тоже плачет.
— Нет, детка, нет.
— Да, Финн. Это правда. — Она снова обернулась к Никсу. — Ты должен дождаться утра. Но если ты пойдешь туда, будь очень-очень осторожен. Я не знаю, что Блик сделает с тобой. Я даже не знаю, чего он хочет от Нив и почему тащит нас туда, в Шанхайские туннели. Там никого не бывает, кроме наркоманов и туристов. Но сейчас тебе туда нельзя.
— Да, чувак. Тебе нужно выспаться, — согласился Финн.
Это было правдой. Что бы ни ждало его впереди, ему прежде всего требовалось выспаться, чтобы иметь силы все это вынести. Его тело устало.
— Да, ладно, — согласился Никс.
Он посидел немного, глядя на огонь, пока они готовили спальное место: Эвелин расстелила несколько одеял в красной палатке, стоявшей слева от синей, в которой спали они с Финном.
