2) синтетическое (апостериорное, a posteriori) познание, представленное, например, утверждением «этот дом является белым».
3) синтетическое априорное познание, представленное, например, утверждением «все, что случается, имеет причину».
Первый тип познания относится к связям между понятиями. Второй — к оформленным чувственным впечатлениям, и третий — к постижению «форм».
Кант считает само собой разумеющимся, что существуют «синтетические априорные суждения». Вопрос заключается в том, как они возможны, а не в том, возможны ли они. Ответ состоит в том, что «синтетические априорные суждения» возможны благодаря тому, что всем познающим субъектам присущи определенные формы, которые служат условиями упорядоченного опыта.
Что Кант подразумевает под «синтетическим a priori»? Он определяет термины следующим образом [Напомним читателю, что обычно суждение А рассматривается как имеющее вид «S есть Р». Здесь S (логический субъект суждения А) обозначает предмет, о котором высказываются с помощью суждения А, а Р (логический предикат) обозначает то, что высказывается о логическом субъекте — В.К.]:
A priori: независимое от опыта — примером служит суждение «все холостяки являются неженатыми мужчинами».
A posteriori: зависимое от опыта — примером служит суждение «этот дом является белым».
Аналитическое:
1) суждение, в котором логический предикат «содержится» в логическом субъекте,
2) суждение, в котором отрицание логического предиката ведет к логическому противоречию — например, «все холостяки являются неженатыми мужчинами» (или «все тела протяженны») [Критика чистого разума, А7/В11, с.112.].
Синтетическое:
1) суждение, в котором логический предикат не «содержится» в логическом субъекте.
2) суждение, в котором отрицание логического предиката не ведет к логическому противоречию — например, «этот дом является белым» (или «все тела имеют тяжесть») [Критика чистого разума, А7/В11, с. 107.].
Иными словами, аналитические априорные суждения соответствуют типу познания, возникающему в результате анализа связей между понятиями, как его трактовали рационалисты и эмпи-рицисты. Синтетические апостериорные суждения соответствуют опытному познанию, как его понимали рационалисты и эмпирицисты [См. Гл. 29]. Щекотливым оказывается статус синтетических априорных суждений. Они являются утверждениями, которые не зависят от опыта (априорными). В то же самое время они являются и синтетическими, поскольку логический предикат «не содержится» в логическом субъекте. Кант убежден, что такие суждения (Urteile) существуют и что их примером будет утверждение «все, что происходит, имеет свою причину» [Критика чистого разума, А10/В13, с. 113.]. Это утверждение явно противоречит точке зрения эмпирициста Юма, который интерпретировал бы его либо в качестве аналитического априорного суждения (мы можем так определить «все случающееся», что по определению оно будет считаться «имеющим причину»), либо в качестве синтетического апостериорного суждения (это утверждение является обобщением частных случаев, и, следовательно, мы не знаем, будет ли оно истинным в будущем).
Кант утверждает, что все происходящее имеет причину, и что нам нет необходимости обращаться к опыту, чтобы знать, что все происходящее имеет причину (так как причинность принадлежит к нашим формам мышления). Утверждение «все, что происходит, имеет свою причину» относится к фундаментальным принципам естествознания (= механике Ньютона), которые, по мнению Канта, общезначимы и необходимы.
Кант также полагает, что, в частности, утверждение «прямая линия является самым коротким расстоянием между двумя точками» может служить примером синтетического априорного математического суждения.
Согласно Канту, математика и естествознание являются хорошо обоснованными науками. Используемые ими упорядочивающие формы присущи всем субъектам.
Итак, Кант опровергает то, что называл эмпирицистским скептицизмом. Ведь рефлексивное постижение условий познания демонстрирует, что две вышеупомянутые науки опираются на надежное основание.
Но Кант опровергает и то, что он называл рационалистическим (спекулятивным) догматизмом. Спекулятивный рационализм (метафизика) не имеет твердого основания и, следовательно, не является наукой. Рациональная интуиция (например, по отношению к Богу), о которой говорят рационалисты, является всего лишь квазипостижением. С этого момента начинается кантовская критика познания. Традиционный рационализм является псевдонаукой. Мы можем рефлексировать над условиями опыта. Именно это Кант и делает в своей философии. Но рационалисты пытаются выйти за границы опыта к «трансцендентному», к тому, что лежит за границами чувственного опыта. Но мы не можем ничего знать о «трансцендентном», которое превосходит условия (и границы) познания. Кант приводит два аргумента для обоснования своей точки зрения. С одной стороны, мы не можем чувственно воспринимать «трансцендентное» (которое выходит за границы нашего возможного опыта), так как то, что «трансцендентно», лежит вне чувственного опыта. С другой стороны, согласно Канту, когда рационалисты выдвигают теоретические аргументы — например, за или против существования Бога, то аргументы за и против являются одинаково весомыми. Этот априорный теоретический тупик (антиномия) также показывает, что невозможно знать что-нибудь о «трансцендентном».
При этом Кант не считает, как радикальные эмпирицисты, что он покончил с метафизикой. Напротив, Кант полагает, что метафизические вопросы являются неизбежными. Их постановка — часть человеческой натуры. Однако мы никогда не получим на них научного ответа.
Кант был протестантом. Его трансцендентальная философия, которая и опровергает спекулятивный рационализм и трактует метафизические вопросы как неизбежные, хорошо согласуется с основными положениями протестантизма. Мы не можем ни доказать, ни опровергнуть ответы на фундаментальные религиозные вопросы. А так как мы не способны освободиться от этих вопросов, то ответы на них должны основываться на вере.
Мы пришли к различению знания и веры, что было типично для протестантизма. Оно фактически освобождает место для религии. Мы не можем ни доказать, ни опровергнуть существование Бога, но мы можем верить либо в то, либо в другое.
Кант «спас» разум в сфере естествознания и математики от эмпирицизма Юма. Точно так же он сохранил место для простой веры в сфере религии.
Итак, мы видели, как трансцендентальная философия Канта, которая предполагает рефлексию над эпистемологическими границами познания, влечет за собой попытку синтеза рационализма и эмпирицизма.
Мы также показали, что кантовская философия, действительно затрагивает важные особенности нашего познания. В дополнение к нашим высказываниям о состоянии дел, которые в зависимости от степени их соответствия объектам опыта являются истинными или ложными, мы можем размышлять и о различных условиях, которые делают возможными такие истинные или ложные высказывания.
В качестве одного из таких условий эмпирической истинности или ложности высказываний мы можем интерпретировать принцип противоречия: «одной и той же вещи не могут быть одновременно приписаны свойство А и свойство не-А (в одном и том же самом отношении)». При нормальном языковом употреблении высказывание «этот карандаш пишет одновременно и красным и синим цветом» будет нарушать принцип противоречия. Данное высказывание не является ни эмпирически истинным, ни эмпирически ложным, так как оно нарушает одно из условий, которые должны выполняться для высказываний, являющихся эмпирически истинными или ложными.
Аналогичным образом мы можем интерпретировать принцип причинности («все события имеют причины») как условие осмысленности, например, естественно-научных утверждений. Допустим, что ученый-медик утверждает: «Дело не только в том, что нам неизвестны причины некоторых форм рака. Некоторые его формы вообще не имеют никаких причин». Этот исследователь совершает нечто иное и гораздо худшее, чем эмпирическую ошибку типа утверждения, что определенные формы рака имеют причины, каковыми эти последние на самом деле не являются. Это утверждение разрушает условие
