– Почему вы не произведете проверку? Вы же не можете мою мать силой…
– Проверку? Вы считаете, что мы должны произвести обыск в доме престарелых и установить, содержится ли там ваша мать?
– Именно так.
– Вы понимаете, что вы от меня требуете? Менгендорф – уважаемый человек. Если мы произведем проверку и обнаружится, что вашей матери нет…
– Но мать там! Есть люди, которые это могут подтвердить. Они тут сейчас, хотите с ними поговорить?
– Послушайте, я не сотрудник вашего журнала! И надеюсь, что вы еще одумаетесь и возьмете назад свои обвинения. Господин фон Менгендорф, соответственно учреждение социального обеспечения возбудят дело об оскорблении. Злостная клевета, нарушение спокойствия в домах престарелых и пр. Вас могут привлечь к ответственности, представят к денежному взысканию. Лучше не осложняйте своего положения.
– Но там моя мать! – заорал я в трубку. – Поймите же наконец! Моя мать!
Все окружили меня. Они, видимо, боялись, что меня хватит удар.
– О'кэй! – кричал чиновник на том конце провода. – Вы уже достаточно поиграли на моих нервах. Я буду ходатайствовать перед прокурором о разрешении произвести проверку в доме престарелых. Сегодня же, слышите? Надеюсь, вы останетесь довольны. Но не дай вам бог, если мы окажемся в дураках. Всякому терпению есть предел. Чтоб я еще осрамился. Я это так просто не оставлю.
Он бросил трубку на рычаг.
– Ну что? Они сделают проверку?
– Будут ходатайствовать о разрешении.
– И как скоро?
– Надо надеяться, что сегодня же.
– Другие никогда оттуда не выходят, – сказала одна старая дама, похлопывая меня по плечу. – Иоханна счастливая. Ведь у нее такой хороший сын.
26
Катя начала беседу с «седыми пантерами». Она попросила рассказать как можно больше о Менгендорфе и о побеге.
Я не мог ни во что вникать и сидел, безучастный, в углу, уставившись глазами в стену.
Катя хотела знать все подробности побега. Я знал, что творилось сейчас у нее в душе. Это была тема для очерка. История, которая, возможно, будет перепечатана другими газетами и журналами. Возбудит интерес у сотрудников радио; они захотят взять у нее интервью. Может быть, ее снова пригласят на телевидение. А в нашем журнале это будет заглавная статья, которая поднимет тираж на 10 тысяч экземпляров. Катя как раз попросила рассказать подробности жизни Марлен Кунц, когда зазвонил телефон.
Иоганнес Штеммлер протянул мне трубку:
– Вас, молодой человек.
– Никки? Это Лотар. Только что звонили ищейки. Ты можешь забрать мать. Она в главном полицейском участке. Может быть, мне…
– Нет, спасибо. Я поеду сам.
Значит, на главном полицейском участке. Какие только картины я не рисовал себе в воображении. Произвели проверку в доме престарелых. Нашли мою мать. Менгендорф и его опрятный зять уже сидели за насильственное отправление людей в дома престарелых. Криминальная полиция опрашивала подопечных, содержавшихся в учреждениях социального обеспечения. Шло расследование по делу Менгендорфа…
Катя вызвалась сопровождать меня, но я считал, что ей лучше остаться и продолжать интервью.
Право, я не из породы водителей-лихачей. Но колеса моего автомобиля крутились с бешеной скоростью.
Я взбежал наверх и доложил о цели своего прихода.
Меня провели в соседнюю комнату. Матери там не было. Молодой парнишка лет двадцати с приветливым лицом предложил мне сесть. Щеки его покрывала еще довольно слабая растительность, над верхней губой пробивался мягкий пух.
Я не стал садиться и спросил, где моя мать.
– Вашу мать еще допрашивают. После этого вы сможете ее забрать. Побег, возможно, не повлечет серьезных последствий, если вы…
– Что случилось? Где Менгендорф? Вы его уже посадили, или этот опрятный господин сейчас советуется со своим адвокатом?
Полицейский ничего не понял. Кожа на его лице казалась прозрачной. Взгляд ничего не выражал. Он полистал в папке и, не поднимая глаз от бумаг, сказал:
– Господин Менгендорф заявил о правонарушениях, которые имели место. Вы знали о действиях вашей матери?
– Что, что Менгендорф?
– Не исключено, – продолжал полицейский, оставив мой вопрос без внимания, – не исключено, что ваша мать проникла в дом престарелых по заданию вашего журнала, дав ложные сведения о себе. Господин фон
