Пока Хельмхольц изучал слова и музыку, автор песни ушел.
В полдень в учительской столовой разгорелся жаркий спор. Учитель химии Хал Бордо сформулировала тему: «Компенсирует ли новость о том, что Большой Флойд собрался стать музыкальным гением, новость о том, что Шредер решил бросить музыку?»
Уколоть Хельмхольца было главной целью спора. Пока эта проблема была исключительно трудностью самого оркестра — оркестр перестали рассматривать всерьез и развлекались все, кроме Хельмхольца. Учителя еще не знали, что Шредер вообще больше не собирался учится.
— Мне кажется, — сказала Бордо, — что если отсталый ученик решает взяться за музыку оркестра, а гений отказывается от нее в пользу химии, то не один из них поумнел, а второй поглупел, а оба поумнели.
— Да, — ответил Хельмхольц тихо. — Способный мальчик может подарить нам новый отравляющий газ, но глухой не может подарить нам новую мелодию.
Учитель физики Эрнест Гропер присоединился к спору. Это был крепкий, прагматичный, похожий на бомбу мужчина, который с сентиментальностью вспоминал войну. Когда он поставил свои тарелки с подноса на стол, создалось впечатление, что он с удовольствием подчиняется законам механики, потому что считает их превосходными, а не оттого, что не может их преодолеть.
— Вы слышали новость про Большого Флойда Хайрса? — спросила его Бордо.
— Великого ядерного физика? — переспросил Гропер.
— Великого кого?
— Большой Флойд сказал мне утром, что он собирается им стать. Сказал, что ему надоело бездельничать и он хочет стать ядерным физистом. Я понял, что он имеет в виду ядерного физика, но может, он говорил про ветеринара? — Гропер взял в руки лист с «Песней для Сельмы». — Что это?
— Большой Флойд написал, — ответил Хельмхольц.
— Вот чем он занят все эти дни! — Гропер поднял брови. — Сельма? Какая Сельма? Сельма Риттер? — он засунул салфетку под воротник.
— Мы знаем только Сельму Риттер, — сказал Хельмхольц.
— Должно быть, это она. Большой Флойд сидит с ней за одной партой на физике. Какая безумная, перемешанная парта. Шредер, Большой Флойд и Сельма Риттер.
— Они сидят втроем? — спросил Хельмхольц задумчиво.
— Я думал, Шредер поможет утихомирить Большого Флойда и Сельму, — Гропер задумался. — И ему удалось, не так ли? — он вопросительно посмотрел на Хельмхольца. — Джордж, ты случайно не знаешь, какой у Большого Флойда IQ?
— Я даже не хочу знать. Я не верю в IQ.
— В офисе директора есть секретная папка. Если тебе охота сильных ощущений, посмотри там его IQ.
— Кто такая Сельма Риттер? — спросила Хал Бордо и посмотрела сквозь стекло, разделяющее столовые учителей и учеников.
— Кроха, — ответил Гропер.
— Совсем кроха, — подтвердил учитель английского Элдред Крейн, — робкая и не слишком популярная.
— Сейчас с Большим Флойдом она несомненно популярна, — возразил Гропер. — Судя по всему, у них большая любовь. Я должен отсадить их от Шредера. Не знаю как, но они его сильно расстраивают.
— Я нигде ее не вижу, — сказал Хельмхольц, оглядывая студенческую столовую. Он увидел Шредера, сидящего в одиночестве. Маленький парень выглядел подавленным и смирившимся. Большой Флойд тоже сидел один, большой, несуразный. Он явно о чем-то мучительно думал. Он вертелся, хмурился и мысленно гнул стальные прутья.
— Сельмы там нет, — сказал Хельмхольц.
— Я вспомнила, она не обедает во время перерыва. Она ест после следующего урока, — сказал Элдред Крейн.
— Что же она делает во время обеда? — спросил Хельмхольц.
— Она сидит за коммутатором в офисе директора, пока все обедают.
Хельмхольц извинился и пошел в офис директора поговорить с Сельмой Риттер. Офис директора состоял из вестибюля, переговорной, двух кабинетов и архива.
Когда Хельмхольц вошел в вестибюль, он увидел, что там никого нет. Коммутатор был брошен. Кнопки тщетно пищали и мигали.
Затем Хельмхольц услышал шебуршание в архиве. Он тихонько подкрался к двери и заглянул. Сельма Риттер стояла на коленях перед открытыми ящиками и что-то переписывала себе в блокнот.
Хельмхольц не удивился. Ему даже не пришло в голову, что Сельма копается в секретных бумагах, — он не верил в секреты. Он не предполагал, что в средней школе Линкольна могут быть какие-нибудь тайны.
У Сельмы был несколько иной взгляд на секреты. У нее в руках были бумаги, в которых, среди прочего, был указан IQ каждого ученика. Когда Хельмхольц поймал ее с поличным, Сельма буквально потеряла равновесие и упала.
Пока Хельмхольц помогал ей подняться, он мельком увидел бумагу, которую переписывала Сельма. На бумаге были написаны непонятные цифры, разбросанные в беспорядке.
Хельмхольцу эти цифры ничего не говорили, потому что он никогда не пользовался такими бумагами. А там были не только данные IQ, но и индексы коммуникабельности, способности, вес, лидерский потенциал, рост, предпочтительные профессии и пригодность по шести видам человеческой деятельности. Тестовая программа в этой школе была продумана тщательно.
Она была еще и известной. У будущих кандидатов наук это было любимое место сбора информации с тех пор, как ее ввели двадцать пять лет назад.
Для расшифровки нужна была специальная карточка с отверстиями, которая хранилась у директора в сейфе. Если ее приложить на бумагу с данными ученика, то можно было понять, что значит каждая цифра.
Но Хельмхольц и без специальной карточки понял, чью бумагу достала Сельма. Имя было напечатано большими буквами сверху.
Джордж Хельмхольц прочел имя.
Там было написано: «Джордж Хельмхольц».
— Что это? — пробормотал он, отбирая карточку. — Что это здесь делает?
— О, мистер Хельмхольц, — расплакалась Сельма. — Я не хотела ничего плохого. Пожалуйста, никому не рассказывайте. Я больше не буду. Пожалуйста, только не рассказывайте.
— Что тут сказано? — спросил Хельмхольц спокойно.
— Я смотрела ваш IQ. Я признаю это. Вы поймали меня. И я думаю, что меня могут за это выгнать из школы. Но у меня была причина, мистер Хельмхольц, важная причина.
— Я не знаю своего IQ, Сельма. Может, хоть ты мне его скажешь?
— Вы не выдадите меня? — Сельма начала успокаиваться.
— В чем твое преступление? Если мой IQ настолько интересен, я нарисую его на двери своего кабинета.
— Вы не знаете свой IQ? — глаза Сельмы высыхали.
— Нет, — робко ответил Хельмхольц. — Очень средний, насколько я понимаю.
— Вот ваш IQ, — Сельма показала на цифру в карточке. Она отошла на шаг назад, как будто ждала, что Хельмхольц упадет от удивления.
Хельмхольц посмотрел на цифру — 183.
— Но я ничего не знаю об IQ. Это много или мало? — спросил он. Хельмхольц пытался вспомнить, когда он последний раз проходил тест на IQ. Последний, как ему показалось, он сдавал, когда учился в средней школе Линкольна.
— Это очень, очень, очень много, мистер Хельмхольц, — ответила Сельма серьезно. — Мистер
