(Так начала рассказ она простой), Цветущим полем, горсткою овец Он дорожил, как жилой золотой. Был легок сон и день беспечен мой: Вдоль берега я сети волокла Иль наблюдала в бездне голубой С крутой скалы, где стадо я пасла, Челнок отца и влажный блеск весла. Был добр отец мой и благочестив — Его взрастила строгая семья. Колени пред кроваткою склонив, Едва лишь речь прорезалась моя, За ним молитвы повторяла я. Потом он научил меня читать, И жили, как любимые друзья, Со мною книги, — словно благодать, Я в каждом доме стала их искать. Забуду ль я, как лилия цвела В моем саду, тимьян душистый рос, Как под воскресные колокола В нем разлилось благоуханье роз? И как теперь мне вспомнятся без слез Пушистые цыплята по весне, И первоцвет в сиянье ранних рос, И лебеди, по медленной волне Издалека плывущие ко мне? Еще я помню посох старый — в нем Отец опору в немощи нашел; Скамью его под кленом летним днем И в знойном воздухе жужжанье пчел; Простой наряд, который так мне шел, Пса моего, умершего давно, Что часто был на незнакомцев зол; Садившуюся на мое окно Малиновку, клевавшую зерно. Так двадцать лет моих средь этих мест Мелькнули и растаяли, как дым. Богатый замок хижины окрест Стал прибирать к владениям своим. Поля, луга — все стало здесь чужим. А господин был жаден и жесток. Отец мой не склонился перед ним: Наследственный любил он уголок И ни за что расстаться с ним не мог. Отец отверг предложенную мзду. И стал он жертвой злобы. А когда Он загнан был в суровую нужду, Пришла вослед и худшая беда — Лишился он родимого гнезда. Все отняли! И лишь его кровать Не взяли: он лежал на ней тогда. И нам осталось слезы проливать И новое пристанище искать. Забуду ль час, когда отец, молясь, Глядел с холма на шпиль поверх ветвей, Где с колокольни музыка лилась В день их венчанья с матерью моей? Как верил он, что будет рядом с ней Покоиться в земле своей родной! Я ж не могла молиться: средь полей, Сквозь слезы, что из глаз текли рекой, Я видела наш дом — уже чужой. Я там дружила с юношей одним, Которого, как брата, с давних пор Я полюбила: мы играли с ним И песни пели средь зеленых гор. А повзрослев, друг другу нежный взор Дарили мы в залог иных наград. Мы завели о свадьбе разговор. Мне грезился венчальный наш обряд И белый подвенечный мой наряд. Но друг уехал в дальний край от нас У городских учиться мастеров. О, сколько было слез в прощальный час, И пылких клятв, и незабвенных слов! — С отцом мы под его явились кров. Я плакала, упав к нему на грудь. Он клялся, что в беде меня готов Любить, как в счастье. Долгим был наш путь. Отец мой вновь спокойно мог уснуть. Четыре года — Господу хвала! —
