весомым, способным убивать. «Бред какой-то», — пронеслось вдруг в голове, и я словно растворился в этом состоянии сумасшествия. Мои страхи и тревоги исчезли: я почувствовал себя всесильным, способным на все. С улыбкой на губах я стоял и смотрел на Мейджора.
— Что за черт, Хэнк? — возмутился он. — Ты, видно, думаешь, что это смешно?
— Снимай куртку, — сказал я. Голос мой прозвучал очень тихо.
Он недоуменно уставился на меня.
— Давай же, Сонни. Раздевайся.
Мейджор перевел взгляд с меня на Джекоба, потом опять растерянно посмотрел на меня. Он попытался улыбнуться, но лишь скривил рот.
— Это не смешно, Хэнк. Ты разбудил меня, поднял среди ночи с постели.
Я сделал шаг вперед и, подняв ружье, нацелился ему в лицо.
— Делай, что тебе говорят, — приказал я.
Руки Сонни потянулись к молнии куртки. И вдруг он, словно передумав, вновь опустил их.
— Сонни, — произнес я, — это очень важно для меня. Я не хочу причинять тебе боль.
Он опять оглянулся на Джекоба, потом почему-то заглянул в дуло нацеленного на него ружья.
— Ты разбудил меня, — повторил он.
Я сделал еще шаг вперед. Стволом ружья я слегка ткнул его в лоб.
— Снимай свою куртку, Сонни.
Не сводя с меня глаз, он отступил назад. Я принял грозный вид, и это, хотя и не сразу, но возымело эффект. Сонни расстегнул куртку. Под ней были джинсы и голубая фланелевая рубашка.
— Возьми ее, — сказал я Джекобу.
Джекоб прошел вперед и, взяв у Сонни куртку, аккуратно перекинул ее через руку. Сонни наблюдал за его действиями. Я наблюдал за Сонни.
— Теперь ботинки, — проговорил я.
Сонни колебался секунд пять. Потом опустился на корточки и снял ботинки. Носков под ними не оказалось. Ступни его ног были маленькими и костлявыми — как у обезьянки.
— Ботинки, — скомандовал я Джекобу. Тот поднял с земли ботинки Сонни.
— Рубашку, — сказал я.
Сонни выдавил из себя короткий смешок.
— Да будет тебе, Хэнк. Все хорошо в меру. Мне и так не жарко. — И он, обхватив себя руками, оглянулся на моего брата.
— Снимай рубашку, Сонни, — повторил я.
Он покачал головой.
— Что за чертовщина, Хэнк? Это уже вовсе не смешно.
Я приблизился к нему на шаг и ударил ружьем по зубам. Странное дело — у меня и в мыслях не было бить его, и тем не менее это случилось. Никогда в жизни не поднимал я ни на кого руку. Сонни попятился, но не упал и даже не вскрикнул. Лишь смотрел на меня обезумевшим взглядом.
— В чем дело? — воскликнул он. Рот его был в крови. Он поднес к губам руку и закрыл глаза. Казалось, Мейджор до сих пор принимал происходящее за некий розыгрыш. Открыв глаза, он с надеждой посмотрел на меня, ожидая, что я вот-вот улыбнусь, скажу, что все в порядке, что мы просто подурачились.
— Снимай рубашку, — стоял я на своем. Он снял рубашку и бросил ее на землю.
— Джинсы.
— Нет, Хэнк, — взмолился Сонни.
Не задумываясь, я вновь ударил его, на этот раз в висок. Он упал на одно колено. Всего мгновение — и он опять поднялся на ноги.
— Давай, я жду.
Сонни перевел взгляд на Джекоба. Мы с братом стояли, направив ружья ему в грудь. Сонни снял джинсы.
— Теперь трусы, — сказал я.
Он замотал головой.
— Это уже совсем не смешно, Хэнк. Ты зашел слишком далеко.
Он начал дрожать от холода.
— Молчи, Сонни. Если ты сейчас откроешь рот, мне придется еще раз тебя ударить.
Сонни ничего не сказал.
— Итак, трусы, — повторил я.
Он не шелохнулся. Я поднял ружье и начал прицеливаться ему в лицо.
— Считаю до трех. На счет «три» стреляю.
Он стоял как вкопанный.
— Раз.
Сонни взглянул на Джекоба. У того так тряслись руки, что он едва удерживал ружье.
— Два.
— Ты не выстрелишь, Хэнк, — неуверенно прозвучал скрипучий голос Сонни.
Я выдержал паузу, прежде чем сказать решающее:
— Три.
Я сильнее сжал ружье, целясь теперь ему в лицо.
— Мне совсем не хочется делать этого, Сонни, — сказал я. Своим упрямством он путал мне все карты.
Мейджор в упор смотрел на меня и молчал. С каждой секундой он обретал все большую уверенность в себе.
— Опусти ружье, — прошептал он.
Меня вдруг осенило. Я понял, что могу убить его прямо здесь, во дворе, — он уже был достаточно раздет. Все бы выглядело вполне правдоподобно: Лу застал их вместе, Ненси убил сразу, в постели, а за Сонни бежал по лестнице и нагнал его лишь во дворе.
Я решил предоставить ему последний шанс.
— Сними трусы, — произнес я. Палец мой ощупывал спусковой крючок.
Сонни по-прежнему во все глаза смотрел на меня, но уверенности в нем, судя по всему, поубавилось. Он слизнул кровь с губы.
— К чему все это, Хэнк?
— Иди в дом, Джекоб, — приказал я брату. Мне не хотелось, чтобы кровь попала ему на одежду. Глубоко вздохнув, я поднялся на крыльцо. Мне нужно было встать так, чтобы в момент выстрела оказаться лицом к дороге.
Джекоб приоткрыл дверь и прошмыгнул в дом.
Сонни, увидев, что Джекоб исчез, и, словно догадавшись о моих намерениях, опустил руки и принялся снимать трусы.
Обнаженный, он выглядел совсем крошечным, как мальчик. Сутулый, с костлявыми плечиками и безволосой грудью, Сонни придерживал между ног свои джинсы. По его жалкому виду нетрудно было догадаться, что он сломался. Поеживаясь от холода, он смиренно ждал очередной команды.
— Брось их, — приказал я.
Сонни выронил джинсы и трусы, и они упали на землю. Одной рукой он все еще прикрывал пах, другой зажимал рот, который уже вовсю кровоточил. Кровь текла по подбородку, и несколько капель упали на грудь.
— Положи руки на голову.
Он исполнил команду. Я чуть опустил ружье, и теперь под прицелом оказалась его грудь.
— Хорошо, — сказал я. — Теперь поднимись и открой дверь.
Очень медленно он поднялся на крыльцо. Я уперся стволом ружья ему в позвоночник. И почувствовал, как Сонни напрягся, как сжались мышцы его спины от прикосновения холодного металла к коже. Как будто их стянули узлом.
— Когда откроешь дверь, не паникуй, Сонни, — предупредил я. — Сохраняй спокойствие, и все будет в
